— Скажите, дорогой мэтр, что такое стряслось во время полёта? Мне никто ничего не сказал, но над губернатором, его женой и подполковником Анжелини с момента возвращения нависла тень какой-то драмы… Не знаю, известно ли вам, что подполковник в скором времени подал прошение о переводе, и оно было удовлетворено? И что самое странное — губернатор энергично поддержал его просьбу.
— Что ж тут странного?
— Как вам сказать… Губернатор очень ценил Анжелини… И потом я думал, что кое-кто будет удерживать подполковника.
— Кое-кто?.. Вы имеете в виду Жизель?
Дюга испытующе посмотрел на меня:
— Представьте, она усерднее всех хлопотала о его переводе.
— Что же сталось с Анжелини?
— Получил полковника, как и следовало ожидать. Командует танковым соединением.
Наступили дни поражения. Потом пять лет борьбы, страданий и надежд. А потом на наших глазах Париж мало-помалу стал возрождаться к своей прежней жизни. В начале 1947 года Элен де Тианж как-то спросила меня:
— Хотите познакомиться с четой Буссар? Они сегодня завтракают у меня. Говорят, его назначают генеральным резидентом в Индокитай… Это редкий человек, может быть, несколько холодный, но очень образованный. Представьте, в прошлом году он выпустил под псевдонимом томик своих стихов… А жена у него красавица.
— Я с ней знаком, — заметил я. — Незадолго до войны мне пришлось как-то остановиться в их доме, когда Буссар был губернатором в Чёрной Африке… Я бы очень хотел повидать их.
Я не был уверен, что Буссаров обрадует встреча со мной. Ведь я был единственным свидетелем того, что, безусловно, составляло трагедию их жизни. Однако любопытство пересилило, и я принял приглашение.
Неужели я так сильно изменился за время войны и всех её невзгод? Буссары сначала меня не узнали. Я направился прямо к ним, но так как они глядели на хозяйку дома с вежливым недоумением, как бы прося объяснений, она назвала мою фамилию. Замкнутое лицо губернатора просияло, жена его улыбнулась.
— Как же, — сказала она. — Вы ведь приезжали к нам в Африку?
За столом она оказалась моей соседкой. Точно ступая по льду, я осторожно прокладывал себе дорогу среди её воспоминаний. Видя, что она охотно и безмятежно поддерживает разговор, я отважился напомнить ей наш полёт во время урагана.
— Ах, правда, — сказала она. — Вы ведь тоже участвовали в этой безумной экспедиции… Ну и приключение! Чудо, что мы уцелели.
Она на мгновение умолкла, потому что ей подали очередное блюдо, а потом продолжала самым естественным тоном:
— Стало быть, вы должны помнить Анжелини… Вы знаете, что он, бедняжка, убит?