На следующий день, я прошёлся по своему посёлку, который уже превратился в небольшой город. А потом, решил устроить смотр войскам, дав им время подготовиться к смотру на следующее утро. Утро наступило, а мои чёрные сотни в количестве пяти штук и молодёжь, вошедшая в ещё одну полусотню, ещё только собирались бродя вокруг и пытаясь понять, что от них требуется.
Назначенные мною сотники и полусотники, которые соображали получше остальных, сбивали в квадраты каре своих подчинённых ещё в течении часа. Наконец, все были построены и готовые к торжественному маршу.
Дальше началось действие достойное любого мирового цирка, на арене которого выступают самые разные дрессированные животные, ну и люди конечно. Но среди того стада, что старательно пыталось изображать передо мною строевой шаг, подпрыгивая вразнобой на пыльной дороге и делая, какие-то просто немыслимые па, людей определённо не было, а было стадо диких… бизонов, наверно подумали вы.
Нет не бизонов, а стадо диких гиббонов, дорвавшихся до самок после годового воздержания, ещё и смешавшись с не менее голодными в сексуальном плане бабуинами.
Закрыв глаза рукой, как они наверно подумали, что от ужаса или восторга, от их грозной сущности и длинных стволов их орудий размножения, что высовывались из-под их набедренных повязок, а на самом деле я закрыл их от стыда.
Я смотрел из-под ладони на них, тихо матерясь и медленно наливаясь злостью и гневом. Дождавшись окончания этого позора, я дал волю эмоциям, крича и брызгая слюной на полметра вперёд, но успеха, так и не добился.
Плюнув, я отправил их всех на полигон, где устроил соревнования, по стрельбе из лука, метанию дротиков, работе с копьём, мечом и топором. Отведя душу, и перевязав с десяток раненых собственным оружием, или оружием своих товарищей, я погнал их строем до города, на ходу разучивая с ними строевой шаг, с уже знакомым им аз-ва.
В течении недели, я злобствовал, муштруя войска и гоняя их на полигон. Весь город затих в испуге и старался не попадаться мне на глаза. Люди забились по хижинам, стараясь передвигаться по городу только бегом, непрерывно оглядываясь и ища меня глазами.
Дети и те, прятались кто где смог, опасаясь резвиться на улице, в зарослях слоновьей травы, что ещё росла неподалёку были вытоптаны ими такие тропы, что позавидовали и слоны. Но один из них, всё-таки попался мне. Пойманный нечаянно на улице, он, увидев меня вблизи, тут же закрылся в страхе руками, громко заревел и покакал себе на ноги, дав мне знак уменьшить свой пыл своим вонючим запахом медвежьей болезни.