Изредка, чтобы спаять ещё больше население Баграма, я устраивал посиделки и вечеринки вокруг большого костра с танцами, дикой музыкой и национальными песнями. От которых мои уши вяли, но делать было нечего, коллектив есть коллектив, не можешь участвовать, возглавь его.
Население города сейчас было пёстрым и состоящим не только из племени банда, но из кушитских и семитских народностей, а также тех, о которых я раньше и не знал, и не собирался вникать сейчас.
Поразмыслив, я решил, что мы все будем народом банда и я сделаю из своего народа и остальных народностей, настоящих бандитов, которые будут править Африкой. То есть править буду я, а они завоёвывать для меня власть, а так как путь к ней будет труден и жесток, то и народ должен был быть под стать этим задачам.
Лучше бы мне подошли конечно же воинственные зулусы, но чего не было, того не было. Работаем с тем, что имеем, и кого имеем, с тем и работаем. А проблемы стали нарастать, не все мои воины захотели влиться в славную семью бандитов и стать полноценными членами народа банда.
Многие подзуживаемые своими семьями, хотели оставаться со своими корнями, но меня это не устраивало, как не устраивало и то, что из них могла получится пятая колонна, к тому же мною собственноручно вооруженная. И хоть их было довольно мало, всего от силы человек семьдесят. Но достаточно было и десяти, чтобы нанести смертельный удар ножом в сердце своему вождю.
Нужно было что-то придумать, и голова стала болеть с большей силой. Перебрав в голове все силовые варианты, я признал их ущербность и нецелесообразность.
Нбенге, чувствуя свою сопричастность к проблемам мужа, как она по-крайней мере думала, тоже пыталась помочь своим женским чутьём. Я, не заостряя внимание на этой проблеме, готов был принять и даже её помощь. Можно было послать этих будущих ренегатов в поход, заранее провальный и в котором они бы все погибли, или хотя бы часть, но у меня мало было людских резервов, а планы большие, поэтому я стал искать другое решение проблемы.
В итоге собрав семьи этих воинов и их самих, я предложил им добровольно стать народностью банда, поставив их перед фактом и разрешив сохранить все их обычаи предков, которые отличались от обычаев народа банда. Потому что, на все их обычаи, как и на обычаи народа банда, мне было глубоко наплевать. Ну не всё же сразу.
Не женатым воинам, я предложил в жёны лучших девушек своего народа или любого другого, а отказавшим мне, поставил условие покинуть город вместе со всеми своими родственниками, милостиво разрешив им взять копьё и нож и отобрав всё остальное. Сгоряча, многие так и поступили.