Собрав всех на сходку, я популярно объяснил, почему это мне надо, сказав, что я собираюсь создать армию и покорить все соседние племена, а для этого мне нужно отличать своих воинов, ну и чтобы моим воинам, ничего не мешало воевать.
Сам же я ходил в холщовых шортах, что заменяли мне и трусы и брюки, (что поделать, ткань здесь была дефицитом). Кроме этого я стал налаживать производство кожаных безрукавок, поясов, портупей и прочего, вплоть до кожаных шорт.
Материал, поставляли охотники или обеспечивал натуральный обмен с другими селениями, а нитки были из жил животных либо из их шерсти. Рядом протекавшая река, была в основном мелкой, увеличиваясь, только в сезон дождей, и по началу, меня это очень огорчало. Но потом я понял, что это было и в плюс.
А то, развелось тут всяких викингов недоделанных и всем злата и рабов подавай. Щщас, кучерявые мелкие волосы назад. Мне самому нужны и первое и вторые.
Так в суете и в заботах мелькнул и второй год, пока не стали назревать лавинообразно новые события. Чистя свой карамультук, которым оказался, как впоследствии я узнал, английский Снайдер-Энфилд образца 1866 года, от ржавчины, я был озадачен, новостью, которую мне принёс мальчишка.
Хотя это он два года назад, был мальчишкой, а теперь постепенно превращался в крепкого воина.
— Старший вождь умер, — сказал он.
— Скатертью ему дорога, — пожал равнодушно плечами я.
— Там делят власть, — продолжил парень, которого вроде звали Мабаи и блеснул, неожиданно умными глазами.
Хм, это было уже интересно.
— Ещё, что-нибудь известно?
— Побеждает Махамамбару, которого прислал верховный вождь народа банда.
Я скептически поднял свою жёсткую словно из проволоки бровь.
— И что?
— Он сказал, что как только он победит, то подчинит себе все окрестные селения, а кто не подчинится, того он уничтожит. С ним двести воинов и следующим будет селение Вана.
Ван, это я. Местные, так и не смогли выговаривать Ваня, а Ваалон, мне ни фига не нравился, и поэтому называли меня просто Ван, а моё селение, соответственно селением Вана. Вот это уже было интереснее и я, отпустив молодого воина, задумался. За два года моё селение выросло с семидесяти, до почти пятисот жителей, благодаря постоянному притоку переселенцев.
Зная о враждебной среде, я стал активно учить военному делу всех попавших в мои чёрные руки подростков, создав, что-то среднее между школой скаутов и военизированного детского лагеря. В нём были и девчонки, но больше для понимания военной жизни и прочих неудобств. Женское население, было мне благодарно, хотя и тщательно скрывало это.