— Зато ты с разбегу, и не думая о том, есть ли там камни или коряги.
— Эх, было время. Разные мы с тобой. И как нас угораздило в одного влюбиться?
— Я ещё не решила ничего.
— Ты сама-то себя слышишь? Про всех других мужиков ты точно знаешь — твёрдое нет. А тут она не решила. Зла на тебя не хватает. Как объяснить влюблённой дуре, что она влюблена? То, что ты в девках до сих пор — это тебе не аргумент? Решают умом, разумом, а любовь или есть, или нет, это только почувствовать можно. Закрыть глаза и представить его рядом. Пальчиком можешь проверить, если мне не веришь.
— Глупости, это физиология. И давай тему сменим.
— Давай. Что для тебя сейчас важнее всего на свете? О чём хочется думать всё время? Ты скажи мне честно, и я поддержу разговор. Почём сейчас юань на рынке Форекс? Какие дивиденды выплатит Эппл в этом году? Может, фьючерсы на нефть купим?
— Ты где слов таких набралась?
— Сама придумала! Где? А ты как думаешь?
— Это я от удивления. От тебя не ожидала никак. Мих играет на бирже?
— Нет. Он там какие-то планы реализует. Это он в школьные годы играл. Сейчас только выигрывает. Да и бросил он это дело. Скучно ему дураков обирать. В игре он что-то для себя нашёл. Сказал, что теперь весь мир перевернуть может, только ещё не решил, нужно ли это делать.
— Я слышала, что Терра наша всё популярнее становится. Прохоров тоже с ней многое связывает. Но мир эта игра не перевернёт.
— Ты, конечно, в этом намного лучше Миха разбираешься. Я теперь только тебя буду слушать.
— Не люблю, когда ты такая. Он умнее всех, кого я знаю, но это же целый мир. Что один человек может?
— Уговорить может. Сотню. А Мих — сотню тысяч. А каждый из них ещё по сотне уговорит. Уже миллион. Что смешного?
— Извини. Я не со зла. Просто, если сто тысяч умножить на сто, получится десять миллионов. Это я вредная и придираюсь, твою мысль я поняла и согласна. Большевиков в семнадцатом году было всего две тысячи. Это не помешало им весь мир перевернуть. Точнее разрушить, а затем… Затем, правда, уже ничего хорошего не получилось. Слушай, что-то я проголодалась. Давай перекусим. Ты как?
— Лень. Я ещё полежу. Подожди. Ты же выйти не сможешь? Мих это, наверняка, предвидел. Давай здесь в шкафах пороемся. То есть, ты поройся. Могу поспорить на право дать имя твоей первой дочери, что ты найдёшь всё, что нужно.
— А какое имя?
— Тебе же без разницы, и ты голодная. Светлана — это в честь моей лучшей подруги.
— Тогда ладно. А если ты проиграешь?
— Тогда я так свою первую девочку назову.
— Не могу я на тебя злиться. Лежи, а я поищу. Может быть, он рассчитал и то, какой я шкафчик первым открою?