Он тяжело вздохнул: "Без неточностей не обойтись. Мы всегда приближаемся к истине, к идеалу и никогда не достигаем их. Надо довольствоваться тем, что возможно".
В лаборатории появился высокий седой, с юношеской гибкой фигурой профессор Ростислав Ильич. Он подошел к Борису и задышал над его ухом. Потом сказал, обращаясь ко всем:
- Будем вводить животным основную порцию. А Борис Евгеньевич тем временем проверит и приготовит дополнительное количество.
...Прошло несколько недель. В первое отделение вивария все лаборанты ходили по нескольку раз в день. Некоторые уже отмечали в состоянии подопытных животных изменения, и как раз те, которых добивались. В лаборатории установилось особое настроение, смесь торжественности и нетерпения.
И внезапно погибли два кролика. От чего? Установить пока не удалось. В эти дни Ростислав Ильич и Борис ходили с красными от бессонницы глазами. Часто билась лабораторная посуда, но не "к добру".
У самого входа в виварий Борис столкнулся с Евгением.
- Слушай, Борька, - заговорщицки зашептал тот. - Давай сегодня смоемся пораньше. В "Комсомольце" идет новая комедия.
Борис ничего не ответил. Но ведь от Евгения не отцепишься.
- Говорят, там такие коллизии!
Борис вскипел:
- Как ты можешь... сейчас?!
Он вошел в виварий, осмотрел подопытных. Еще два кролика выглядели плохо. Зато на остальных заметно стала отрастать шерсть.
Он смотрел на них и в который раз представлял себе истерзанных, отчаявшихся людей, разуверившихся в исцелении... Его размышления прервал голос Евгения:
- Разрешите узнать, какие великие мысли готовится извергнуть ваш мозг?
Борис даже побелел от злости. Или разругаться серьезно, или... Он повернулся к Евгению и, сдерживая себя, очень спокойно произнес:
- Понимаешь, я подумал о том, что мы уже на подступах, а тем временем все еще гибнут люди. И в каких мучениях! Ты представляешь, что это такое размягчение костей или врожденный идиотизм?.. Или еще что-нибудь...
Евгений двинул бровями, видимо, хотел отшутиться, и вдруг насупился:
- У соседки девчонка. Восемь лет, не говорит ни слова. А в глазах смышлинки играют и часто - боль... - Без всякого перехода он добавил: - Мы могли бы оставаться на два часа после работы... А что, думаешь, видишь ли...
Теперь невольно улыбнулся Борис: против характера Евгения годы бессильны. Другие стареют, меняются, становятся цельнее или хотя бы скрытнее, а этот такой же, каким был в институте. Мечется во власти настроений, берется то за одно, то за другое.
Он ушел в лабораторию и углубился в работу. Через несколько минут над самым ухом раздался заговорщицкий шепот: