Только она собралась отдать команду и повернуть в сторону нужного учебного корпуса, как буквально спиной ощутила чье-то присутствие. С завидной ловкостью мимо Круглой башни пролетел еще один кланкей. Но слепящее солнце не позволяло рассмотреть седока. Ощущая легкое головокружение, но все же стараясь не смотреть вниз, Ванда ждала дальнейших действий неизвестного.
– Какая встреча, Синхелм!
Знакомый голос заставил крепче сжать пальцами рукояти. Ванда не ответила Амиасу, наблюдая за тем, как неспешно тот принялся кружить вокруг нее.
– У тебя особый график занятий? Или решила прогулять в первый же день?
Фальшивая улыбка коснулась губ старшекурсника.
– Тот же вопрос стоит задать тебе, Амиас, – наконец отозвалась Ванда. – У меня сейчас нет времени на разговоры. Я должна явиться в корпус.
– Ты ничего не хочешь мне сказать, Синхелм? – проигнорировал ее слова Барт. – Вижу же, что не терпится.
– И ты ответишь мне? – тем же тоном спросила Ванда.
– Попробуй и узнаешь.
– Что за задание ты дал Лейвр?
– При чем здесь эта плакса? – потерял терпение Амиас. – Говори о том, что действительно важно.
– У нас с тобой разные понятия о важности. Если не собираешься отвечать, то не стоило и начинать этот разговор. Мне необходимо вернуться на занятия.
– Времени почти не осталось. Ты ведь тоже еще не завершила задание.
– Это уж моя забота.
Ванда развернула кланкей. Теплый ветер был слишком сильным, выбивая воздух из груди, но надежность ремней успокаивала. Она доверяла Гарсу, чего никак нельзя сказать о ее собеседнике.
– Хочешь убедить меня в своем бесстрашии? Ты в курсе, что глаза выдают тебя, Синхелм? Они как два угля. И эти искры в волосах, – снисходительно усмехнулся Амиас. – Я все думал, что это мне напоминает.
– Мне неинтересно!
– Ты знаешь леса, что начинаются за пределами Валмира?
Барт говорил о томаринских лесах? Сердце забилось чаще, и Ванда поняла, что против своей воли прислушивалась.
– Хоть ты и дикарка, но должна была слышать об этих деревьях, – скептически протянул Амиас, вновь облетая вокруг нее. – Яльмары, из которых в основном состоит лес, цветут только раз в году, точнее одну-единственную ночь. А к утру роняют все свои цветы. Местные жители говорят, что в эту пору чудится, будто лес горит. А на рассвете кажется, что огонь из лепестков стелется под ногами и сияет так ярко, что можно ослепнуть.
– Что ты хочешь этим сказать? – сердито обернулась к нему Ванда.
Что-то в словах Барта встревожило ее, оставаясь странным непонятным ощущением где-то на границе сознания.
– Это зрелище можно назвать красивым, но оно может испугать того, кто никогда с ним не сталкивался. Но это пламя бессильно. А лепестки яльмаров слишком нежны, чтобы причинить вред хоть кому-то. Все это обман природы. Иллюзия, Синхелм. Так и ты – лишь красивый цветок, который в один прекрасный день может растерять все свои лепестки.