Ему удалось крадучись беспрепятственно пройти почти по всему коридору общежития. Сетуя, что нужная комната словно нарочно находилась в ужасном отдалении, Талл бегом пересек оставшуюся часть бесконечного коридора. Хватаясь за ручку двери, он все гадал, что было страшнее: быть пойманным возмущенными девицами или же убитым одной из хозяек комнаты, в которую собирался проникнуть. Но что делать, если они разбежались, словно замковые мыши, и не собираются мириться? В такие моменты только и жди беды. Уж лучше предупредить грозу и погибнуть самому…
Шагрим затаил дыхание и рискнул войти в комнату. Интересно, его поджарят на медленном огне или запустят про́клятым артефактом, вынуждая до конца дней трястись и пускать слюни? Он замер, прижавшись спиной к двери и переводя дух. Вместо первого и второго варианта его немедленно окутало едва уловимым цветочным ароматом. А затем нечто молниеносно метнулось к нему, гладким шелком оплетаясь вокруг шеи и вынуждая делать сиплый вдох.
– Что ты здесь делаешь?! – Гневный девичий голос резанул по ушам, а кольцо вокруг шеи сомкнулось сильнее, не позволяя отойти от двери.
– Ивон… – прохрипел Талл и замахал подруге руками. – Задушишь…
К его немалому удивлению, он оказался пленен не чем иным, как волосами возмущенной Лейвр, стоявшей посреди комнаты в одной ночной сорочке.
– Ты! – гневно выкрикнула она, пытаясь прикрыться руками при виде нежданного гостя. – Как посмел?!
Ожившая прядь соскользнула с его шеи, давая дышать, но перед этим обидно отхлестав по щекам.
– Прости, прости… – пытался оправдаться Шагрим, отмахиваясь от убийственных волос подруги. – Я не смотрю. Точно ничего не видел… Совсем! Нам нужно поговорить.
– Я не собираюсь ни с кем говорить!
– А придется! – кинул в ответ Талл, ловко перехватывая змеящиеся шелковые пряди.
В следующее мгновение они были оплетены прочнейшими тонкими стеблями дикого плюща, собирая строптивые волосы в аккуратную корону на голове разгневанной Ивон. Увенчав свое, возможно предсмертное, творение розовыми (в цвет ночной сорочки) цветами, Талл нервно улыбнулся. Он так и не опустил рук, выставляя их открытыми ладонями перед Ивон и давая ей возможность немного успокоиться.
– Мы должны все прояснить, – твердо проговорил Шагрим. – Убьешь меня после, если захочешь. Но если не решим сейчас, то завтра будет только хуже, Ивон. И зачем бродить в ночнушке, когда еще не отбой?