Воровство — это преступление, на которое никогда не пойдет благородный некромант.
Но можно ли считать воровством, например, похищение мешочка с деньгами из могилы стрыги? Не думаю. Зачем стрыге деньги? Хоть с ними, хоть без, ни одному мертвяку еще нигде и ничего не продали.
Из дневника неизвестного некроманта
Когда Мелания открыла глаза, она думала, что уже рассвет. Успела испугаться, что они с Элиасом пропустили момент, когда нужно было проникнуть в номер Крика, а теперь время упущено. Но стоило взглянуть в окно, как стало ясно: беспокоилась она зря. Небо было густо-черным, и до утра явно оставалось еще много времени.
Некромантка повернула голову и глубоко вздохнула. За ее спиной крепко спал древний. Светлое лицо впервые казалось безмятежно спокойным, необремененным никакими проблемами, не внушающим священного трепета.
Мелания улыбнулась. Было странно видеть вампира таким… простым и уютным. Хотелось повернуться к нему, уткнуться носом в его широкую грудь, накрыть себя его рукой и счастливо сопеть до самого утра.
Но ей, помимо прочего, хотелось пить. Чувствовалось, что вампирская кровь все еще бурлила внутри нее, но, казалось, сила начала иссякать. Это было грустно. Некромантке нравилась та уверенность, которую она придавала.
Аккуратно поднявшись с постели, она накинула на плечи мягкий шелковый халат, аккуратно положенный горничной на кресло. Закутавшись в гладкую, немного прохладную ткань, разрисованную белыми цветами, девушка невольно подумала, что стоил он наверняка дороже, чем весь ее домашний гардероб.
— Куда ты? — спросил тихо древний, не открывая глаз, как только Мелания на цыпочках двинулась в соседнюю комнату.
Надо же, а она-то думала, что ей удалось встать незаметно!
— Хочу попить, тебе принести? — с легкой улыбкой ответила она.
Элиас медленно распахнул кристально-голубые глаза и посмотрел на нее.
— Ложись обратно, я принесу, — сказал спокойно и уже приготовился встать.
— Нет-нет! — воскликнула Мелания, поспешно выставив руки вперед. От этого ее халат слегка распахнулся, продемонстрировав часть обнаженной груди.
Взгляд Элиаса мгновенно потемнел.
— Нет, лежи, — продолжила она, тут же запахивая ткань и плотно перевязывая ее поясом. — Спи, я только туда и обратно. Проветрюсь заодно немного.
Элиас откинулся назад на подушки, закинув руки за голову. Мышцы груди и плеч напряглись, привлекая внимание и заставляя нервно вздохнуть.