Энкин Флед стоял у трапа и тщетно пытался придать своей физиономии уверенное выражение. Рядом с ним на земле лежал большой саквояж.
— Счастлив приветствовать отважного предводителя храбрых арзаков! — воскликнул толстяк. Притворяться он, очевидно, умел, но сейчас искренности в его голосе не было ни на грош.
— Не могу ответить тем же, — сухо сказал Ильсор. — Что вам угодно?
Флед придвинулся к арзаку и жарко зашептал, указывая на саквояж:
— У меня есть чем вас заинтересовать, Ильсор. Взгляните сюда, посмотрите, что я вам предлагаю.
Он присел, раскрыл саквояж, торжествующе повёл рукой:
— Видите! Видите, сколько здесь всего! Это оружие. Очень дорогое, очень хорошее. Взгляните, какие украшения. Какая тонкая работа! А здесь драгоценные камни. Сапфиры, рубины, изумруды… Изумрудов больше всего. Я всю жизнь собирал, я работал… Конечно, если это поделить на всех, получится не очень много, но для одного человека это настоящее богатство! Вы можете стать очень богатым арзаком! Самым богатым!
— Зачем вы мне всё это показываете? — брезгливо отстранился Ильсор. — Мне не нужны ваши сомнительные сокровища!
— Возьмите меня с собой! — подскочил Энкин Флед. — Я всё вам отдам! Это всё будет ваше, если вы позволите мне улететь отсюда вместе с вами!
— Никогда, — отчётливо сказал Ильсор, отстраняясь от слишком близко стоящего предателя. — Забирайте свои сокровища и убирайтесь. Вам здесь места нет.
— Я могу предложить в два раза больше! — взвыл Флед.
Но Ильсор уже скрылся в корабле, строго настрого приказав охранникам не пускать толстяка в корабль. Как ему впоследствии доложили, настырный толстяк чуть ли не до полудня приставал к работающим на погрузке арзакам, предлагая им свои сокровища. Разумеется, подкупить никого не удалось.
* * *
Всё было готово к отлёту. До старта оставались считанные часы. Ильсор чувствовал смутное беспокойство.
— Тревожиться не о чем, — уверял его Кау-Рук. — Мы предусмотрели всё.
Площадка перед «Диавоной» уже была свободна, вертолёты и погрузчики стояли в грузовом отсеке, через час можно убирать трап… Ильсор медленно шёл вокруг корабля. Что-то было не так. Ремонт закончен, продовольствие погружено, с друзьями попрощались… Чего же ещё? Понятно, что улетать приходится практически в неизвестность, что на родине нас не будут встречать с цветами, что будущее тревожно и неопределённо… Но сердце не на месте совсем по иной причине. Что-то осталось недоделанным здесь, на Беллиоре, что-то недодумано.
К нему подбежал один из техников. Лицо у него было встревоженное.
— Что случилось, Аугон?