– Я не знаю подробностей, поэтому расскажу лишь то, что поведал мне мой Кейрри́л…
Их мир, который они называли Лиерлиан, был стар. Кайэри не были единственной расой, жившей в нем, но другие являлись лишь рабами, существовавшими для того, чтобы выполнять все их прихоти. Драконы владели всем: землями, источниками воды, подземными сокровищами. И не желали ничем делиться. Они не нуждались в людях, чтобы будить свой разум… Но рано или поздно рабы восстают. Объединившись, другие расы превзошли своих хозяев численностью и стали планомерно уничтожать их. Стоит упомянуть, что драконы в родном мире не владели Стихиями, а всего лишь были более сильны, быстры, проворны. Но это не спасло их. Отчаянье придает недюжинную силу… Так они оказались на грани вымирания. Лишь вмешательство Богов, не пожелавших полного исчезновения драконов, спасло их. Жалкие остатки некогда могучей расы были выброшены в чужой для них мир. Им стал Эльмиер… Но здесь разум их стал угасать, погружаясь в темноту и возвращая в животное состояние. Пока однажды не родилось человеческое дитя с даром Жизни. Случайно или нет, но между новорожденным мальчиком и кайэри, чей разум спал, протянулась ослепительная нить связи. Вынырнув из тьмы, дракон вспомнил все, но чистота едва рожденной души очистила и его душу. В тот же миг, как нить соединила их навеки, дракона пронзила ослепляющая боль, волной смывшая злобу, ненависть, алчность, пробудив глубоко спящее добро и наделив силой Стихии. Так появился первый найрион и первый кайэри, чья душа не была отравлена. Драконы были спасены. Но Боги лишили их выбора: лишь человеческое дитя, наделенное силой одной из Первостихий, пробудит новую жизнь кайэри… И они же лишили их забвения. Вся боль, все ошибки навеки остаются в их памяти. Но это же и дает им мудрость…
Учитель замолчал. Ли тоже молчала, не в силах сразу принять то, что ее Лин… ее замечательный Лин… был потомком некогда жестокой расы. Разум отказывался воспринимать это как правду, сковывая болью истекавшую кровавыми слезами душу. Она страдала вместе с ним… за него.
«Не надо! – отчаянным криком взорвался внутри голос Лина. –Прошу тебя! Твоя боль жжет сильнее, чем память… Ты со мной, моя чистая, светлая, дивная найрани, а значит, не существует больше ничего. Лишь мир, который создадим мы».
«Мой кайэри…» – больше ни слова не произнесла девушка, но Лин с жадностью пил ее эмоции: любовь, нежность, сострадание.
Придя в себя, Лиесса подняла на Тейарина блестящие от слез глаза:
– Спасибо. Я должна была знать.
– Я не жалею, что рассказал тебе, но мне жаль, что это причинило тебе боль.