- Не могла бы ты рассказать, что происходит, - спросил Ханлин спустя два дня после ночных раздумий Майи.
- О чем?
Был уже вечер, и Майя шла по искрящимся в лучах заходящего солнца дорожкам в свою комнату, когда ее нагнал юноша. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, он, смахнув выступившую на лбу капельку пота, спросил:
- Что за слухи ходят по саду в последние дни?
- Я не умею читать мысли. Можешь быть более точным?
- Большой Запретный сад! – чеканя каждое слово, скал он.
- О! Слухи об этом месте? Могу рассказать тебе, если хочешь. Во времена…
- Элла, - перебил он ее и покачал головой. - Если ты сейчас начнешь вещать о временах Первого императора, то мы можем поссориться. Ты меня за дурака принимаешь? Тебя видели за обсуждением этой истории с другими служительницами. И это впервые, когда ты обсуждала сплетни. Хочешь сказать, не ты их выдумала и распространила?
- Ты прав. Это была я, – просто согласилась девочка.
- Почему? – Ханлин удивился столь быстрому признанию. Девочка была действительно осторожна и все его подозрения основывались на том, что она не покинула общество других служительниц сразу, как те начали говорить о поисках древнего секрета.
- Им скучно. У них есть время стричь газоны и мечтать на посторонние темы. И мечта, похоже, на всех одна. Нет ничего печальнее, чем заниматься рутинной работой. Я просто попыталась их заинтересовать.
- Заинтересовать чем? Хрониками?
- Да. Они засядут за книги сами.
- Элла, хроники на вилонском. Очень немногие знают этот язык.
- За прошедшие века во Внешнем саду скопилось приличное количество текстов. Среди них есть и переведенные. Кроме того, язык всегда можно выучить. Было бы желание.
- Это сложный язык. Одного желания недостаточно.
- Смотря чьего желания, – не согласилась Майя. Она видела глаза тех девушек, горевшие фанатичным огнем. Такую энергию да на правильное дело… - В любом случае, кто из нас прав - покажет время. Подождем и посмотрим.
- Постарайся в дальнейшем воздержаться от подобных выходок, – со вздохом попросил Ханлин.
Они немного прошли молча, разглядывая нескольких садовниц, высматривающих что-то на одной из клумб в уже сгустившихся сумерках.