— Если ты собираешься ругаться на меня, делай это, пожалуйста, на английском. Я бы хотела понимать оскорбления, чтобы имела возможность сформулировать подходяще содержательный ответ.
Он посмотрел на меня, выгнув бровь, но уголок его рта дернулся. Это было хорошо, что он оценил сарказм, поскольку обычно именно он был моей первой реакцией.
— Я Мастер этого Дома, — сказал Этан. — Моя работа — защищать моих вампиров.
— Со всем уважением, Этан, прекрати напоминать нам о своих обязанностях. Мы знаем, что ты Мастер. Мы в этом не сомневаемся. Мы делаем именно то, что, как предполагается, должны — защищаем тебя.
— Ты мой мир, — произнес он, опустив стакан. — Я должен тебя защищать.
— И я бы сказала то же самое о тебе.
Его глаза снова стали страстными, и он уставился на меня с другого конца комнаты, магия источалась от него горячими волнами.
— Ты прекратишь быть такой чертовски упрямой?
Я не сводила с него глаз, выравнивая тон.
— Нет. А ты?
— Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
— И я хочу, чтобы ты был в безопасности. Я и пыталась обезопасить тебя, — напомнила я. — И до сих пор никакой благодарности за это.
Этан пробежался рукой по волосам и прошел в другой конец комнаты, где уставился в гигантское панорамное окно с напряженными плечами. Перед рассветом автоматические ставни опустятся, оставляя кабинет в благоприятной для вампиров темноте. Но сейчас оно открывало ему вид на территорию Дома.
Он стоял молча до того момента, пока не оглянулся на меня.
— Я боюсь, что тебе причинят боль. Боюсь, что ты станешь мишенью.
— Зачем бы им нацеливаться на меня?
— Потому что я люблю тебя. Потому что любовь, для некоторых, это слабость. Точка давления. Потому что я отдал бы все ради тебя, в том числе ГС. И потому что я также не собираюсь сдаваться.
Я подошла к нему, не раздумывая, шагнула в объятия, которые он предложил.
— Я люблю тебя, — сказал он, обернув руки вокруг меня.
— Я тоже тебя люблю. Но любовь или нет, а моя работа заключается в том, чтобы защищать тебя.
— Тогда, пожалуй, мне следует перевести тебя в библиотеку.
Я засмеялась.
— Салливан, мы пересекли этот мост давным-давно. Ты создал меня — обучил меня — и нет пути назад.
Он хмыкнул.
— Все еще жду «спасибо», — нахально сказала я, так как мы сломали лед.
Он улыбнулся, провел большим пальцем по моей щеке.
— Ты знала, что твои глаза темнеют, когда ты серьезна? От облачного неба до глубокого, темного океана. — Его взгляд стал отсутствующим, пока он разглядывал их, его зеленые глаза впивались в мои серо-голубые. — В них так много всего. Преданность. Благородство. Любовь.