— Тебя шантажируют? Зачем? Зачем кому-то…
Кусочки встали на свои места, как раз когда я произнесла эти слова. Водитель хотел, чтобы Этан вылетел из гонки за ГС. Этого не случилось, и сообщения продолжили приходить.
— Ты знаешь, кто она — кто послал водителя. Или ты знал ее, и она хочет, чтобы ты отозвал свой вызов, или же она сообщит подробности твоего прошлого.
Я прошла за ним в ванную и наблюдала, как он плеснул водой себе на лицо. Он вытер лицо полотенцем, прежде чем бросить его на стойку.
Он кивнул.
— Она больше не пытается делать это анонимно — больше не посылает посланников.
— Похоже на то.
— Кто она, и что она знает?
— Проявляется твоя ревность, Страж.
Ответ сбил меня с толку.
— Я не ревную. Я напугана до смерти, потому что это явно беспокоит тебя, и ты не рассказываешь мне об этом.
Он оперся руками о стойку и встретился со мной взглядом в зеркале.
— Она — женщина, которую я знал когда-то давно.
Прошло несколько секунд, а он все не вдавался в подробности, что только заставило вращаться шестеренки в моей голове быстрее. Она была кем-то, кого он любил? Кем-то, кого он потерял?
— И?
— И, поскольку она знала меня, она знает мои стенания.
Стенания. Что за слово — настолько изобилующее пугающими возможностями. Я знала одну в частности…
— Это связано с Бальтазаром? — Этан вообразил себя монстром из-за попечительства Бальтазара. Была ли «она» из этой части его прошлого?
— «Какие» не имеет значения. Нет никакого смысла говорить об этом. Я не собираюсь говорить об этом.
— Даже той, с кем ты собираешься провести остаток вечности?
Его глаза вспыхнули горячими язычками зеленого пламени.
— Никому. Прошлое есть прошлое, и оно останется таковым.
— Ты должен рассказать Люку. Если Дом находится в опасности, если водитель вернется…
— Он не вернется, — сказал Этан. — Не сейчас.
— Ты собираешься отозвать свой вызов?
— Я не знаю, что собираюсь сделать.
Я открыла рот, чтобы возразить, но он покачал головой.
— Забудь об этом, Мерит. Просто дай мне немного пространства.
Слова застряли у меня в горле, но мне удалось удержать их при себе. Мы оба были взрослыми, и он имел право на пространство. Я могла дать ему это. Но я отвернулась, чтобы он не увидел наворачивающиеся на мои глаза слезы. Я не буду плакать перед ним. Не из-за этого.
— Прекрасно. Я дам тебе пространство, и дам тебе время. — Я оглянулась на него, с посеребренными глазами и в бешенстве. — Но ты не закроешься от меня. Потому что я люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить тебе действовать, как идиоту.
* * *
К тому времени как я оделась, он уже ушел. Он, как бы то ни было, хотел получить свое пространство.