— Не говори ни слова и не бойся меня! Я — хозяин этого дома, у меня нет жены, все это угощение приготовлено мной самим. Я — фарраш Мухаммеда ибн Сулеймана. Каждый заработанный динар я отдаю людям. Пусть этот дом будет твоим, пусть ничто не огорчает тебя. Расскажи мне о себе.
Мауджуд рассказал Халтуху о том, как он встретился с девушкой и что она сделала.
— Возвращайся к ней, пей вино и веселись, не оставляй ее одну. Я сам сейчас повяжусь поясом и войду в комнату. Ты выбрани меня и ударь. Только, смотри, не сильно!
Мухаммед аль-Мауджуд обрадовался, страх его прошел, он успокоился. Он вернулся в комнату и велел девушке:
— Бери бубен и пой!
— А как же насчет праведника, о господин мой? — спросила она.
— Нам нет дела до него!
Девушка взяла бубен и запела, но вдруг воскликнула:
— О господин мой, мне трудно петь, подари мне одну джуббу — я стану петь лучше.
«Пропала моя джубба, — подумал при ее словах Халтух. — Но пусть он подарит ее».
Девушка протянула руку, взяла джуббу копского атласа с большими нашивками, надела ее. А джубба была длинна ей на целую пядь.
— Она мне длинна, — заявила девушка, схватила джуббу и оторвала полу.
«Ах, пропала джубба, — подумал Халтух. — Но хорошо, пусть ее».
А аль-Мауджуд стал упрекать девушку:
— Что стоило тебе оставить джуббу до зимы и перешить на твой рост?
— Ну и ладно, тебе-то что? Твоего гуляма что-то нет. Куда же он запропастился?
— Надо будет отколотить его! — воскликнул Мауджуд.
— И что тебе от него нужно? — возразила девушка. — Ведь он же приготовил тебе все что нужно. Скажи, ради Бога, этот дом ты купил или выстроил сам?
— Я его купил, теперь он — мой.
Халтух же при этом подумал: «А также и джубба».
— А как звать твоего гуляма? — не унималась девушка.
— Халтух, — ответил аль-Мауджуд.
— Его купил ты или твой отец? — снова спросила она.
— Его купил мой отец, а мне он достался по наследству.
«Да дарует Аллах тебе здравия, — подумал при этих словах Халтух. — Я сам и мой дом стали твоей собственностью, а в придачу к этому и моя одежда. Тем не менее он прекрасен, да благословит его Аллах!» С этими словами Халтух вышел из комнаты, повязался, вышел на улицу, взял с собой корзину, положил туда свежих фруктов и пряностей. Он нанял носильщика, пришел домой, с шумом открыл ворота, вошел внутрь, прервав их приятное времяпрепровождение, и поставил корзину перед аль-Мауджудом.
— Горе тебе! — закричал аль-Мауджуд. — Что тебя задержало?
Он взял плеть и принялся стегать его, Халтух же умолял:
— Потихоньку, мне больно.
Девушке стало жаль Халтуха, она подскочила к аль-Мауджуду и сказала: