– И монахи тебя так просто отпустили?
Тотига грустно посмотрел на нее.
– Настоятель взял с меня слово, что, если я буду жив, вернусь в монастырь через тридцать лет. Когда мое тело войдет в согласие с духом.
– И сколько тебе еще осталось? – продолжала расспросы Александра.
– Смотря как считать, – ответил художник. – Если по обещанию, то пятнадцать лет. Если по моей душе, то, наверное, лет пять. Или даже меньше.
Он поднял глаза и улыбнулся.
– А вот и храм.
Алекс ожидала увидеть какое-то монументальное сооружение наподобие Исаакиевского собора или греческого Парфенона. Однако впереди был длинный высокий забор с большими широко распахнутыми воротами, возле которых на земле сидели трое монахов, и перед каждым лежала миска для подаяний.
Александра не знала, как боги относятся к материальным благам, но то, что их служители любят денежки, ей было известно хорошо. Поэтому утром она вскрыла свою кубышку и прихватила несколько медяков. Вслед за Тотигой она положила в каждую миску по монетке и прошла на широкий, мощенный гладко отесанными плитами двор. Изнутри к забору лепились множество часовенок. Внутри которых располагались алтари с горящими или уже потухшими свечами и изображения божеств. Разной величины скульптуры или рисунки. Возле некоторых часовен толпились люди, шепча слова молитвы.
– Здесь есть храмы всех богов тонгойского народа, – гордо сказал Тотига.
– А где алтарь Асионы? – спросила Александра.
– Вон там, – художник указал в дальний конец двора, где стояли несколько женщин и девочек.
Она купила у монаха пару свечей и направилась к ним. Появление Александры те встретили шушуканьем и недоуменными взглядами. Но к подобному выражению чувств она была равнодушна уже давно.
– Эй, мальчик, – крикнула какая-то бабушка, прижав к себе внучку лет семи. – Это алтарь Асионы. Ты ничего не перепутал?
– Нет, – решительно буркнула Алекс, подходя к входу, где ее едва не сбила с ног выскочившая из храма девчушка.
Александра зажгла свечи и посмотрела на цветной рисунок. Изображенная на нем девочка никак не походила на ту, что являлась ей.
«Спасибо тебе за все, милая Асиона, – подумала Алекс, вспоминая смеющееся личико в темном круге воды. – Хотя у меня не все так хорошо, как бы хотелось, и жаль, что рядом нет родных и настоящих друзей, но уж скучной мою жизнь точно не назовешь».
Она грустно улыбнулась. Вдруг по картине пробежала быстрая рябь. Александра вздрогнула. На миг показалось, что на стене проступило то знакомое изображение богини-девочки. Асиона плакала. Миг, и виденье исчезло. Алекс заморгала. Все по-прежнему. Потрескивая, горят свечи, за спиной гомонят удивленные женщины. Яркий рисунок пухлощекой девочки улыбается с серой стены. Повинуясь минутному порыву, Александра протянула руку и провела ладонью по рисунку. На коже остался влажный след.