Монах оторвался от созерцания горизонта.
– О чем ты спрашиваешь, воин?
– Ты плохо слышишь, старик! – крикнул Макао.
– Я говорю о вооруженных людях! – повысил голос Гатомо. – Они напали и ограбили мою деревню!
– Ты тоже вооружен, мой господин, – ответил монах.
Рыцарь почувствовал в словах отшельника оскорбление. Быстрым движением он выхватил меч. Сталь зазвенела о камень, где секунду назад сидел монах. А он спокойно стоял рядом и внимательно смотрел на Гатомо.
– Ты хочешь посмеяться надо мной? – свистящим шепотом спросил тот.
– Я никогда ни над кем не смеюсь, – возразил отшельник, спокойно глядя в наливающиеся гневом глаза рыцаря. – И я не сказал ничего, что могло бы оскорбить тебя, мой господин.
Стоявший рядом староста со страхом вслушивался во все более напряженный разговор.
– Где разбойники?
– Ты же знаешь, – невозмутимо ответил монах. – Разве этот почтенный крестьянин ведет тебя не туда?
Неизвестно, чем бы закончилась их беседа, но тут из пещеры послышался глухой шум. Сейчас же Макао и двое соратников бросились туда. Из-за бычьей шкуры донеслись негромкие возгласы, глухие удары, звуки борьбы. Продолжая сжимать меч, Гатомо внимательно наблюдал за стариком. Морщинистое лицо отшельника оставалось бесстрастным. Соратники выволокли из пещеры изможденного бледного мужчину, одетого в рваное кимо.
– Ты кто? – спросил рыцарь, разглядывая незнакомца.
– Гейцо Мирамо.
– Разбойник?
– Я ратник!
– Ты воевал за Самозванца?
– Я воевал за господина.
– Кто был твоим господином?
– Барон Дзиро Бамоко.
– Бамоко – бунтовщик.
– Мой господин храбро дрался у Змеиных озер и с честью погиб у стен Хайдаро-сегу! – ответил воин.
Спорить с этим Гатомо не стал.
– Что ты делаешь у старика?
– Преподобный Кимцзы лечил меня от болотного дурмана.
– Ты лекарь? – удивленно спросил Гатомо у монаха.
– Нет, – покачал головой отшельник. – Я лишь помогаю человеку изгнать болезнь из своего тела.
Рыцарь пристально взглянул на ратника. Тот старался твердо держаться на ногах, но было видно, что это дается ему нелегко. Мелкие капельки пота выступили на высоком лбу. Чисто выбритое лицо усиливало впечатление бледности. Вряд ли он мог участвовать в налете на Кувами.
– А ты, Мирамо-сей, видел разбойников? – спросил он у ратника.
– Да, мой господин, – Мирамо поклонился. – Они были здесь вчера. У них двое раненых. Преподобный Кимцзы дал им мазь.
– И ты не пошел с ними?
– Я не разбойник, мой господин, – с достоинством ответил Мирамо. – Я воин!
– Я еще вернусь сюда, – сказал Гатомо, убирая меч в ножны. – Не вздумайте предупредить разбойников.