Медведева улыбнулась сидящей в кресле девушке. Спросила её мысленно: «Зачем ты пришла в тайную полицию, подруга? Романтика? Высокие идеалы? Как же – санитары общества! Готова пожертвовать жизнью, и не только своей, ради торжества справедливости?» Вполне годится! Сейчас мы с тобой наведём здесь полную справедливость!
Она чуть подправила улыбку, сделала её грустной и покорной. Спросила тихо:
– Можно узнать – меня расстреляют или как-то по-другому это сделают?
Медноволосая дёрнулась, сжалась, вцепилась в оружие так, что костяшки пальцев побелели. Но Ярослава продолжала говорить:
– Ты же, наверное, знаешь, – как это бывает? Если из бластера стреляют в человека, это больно, да? Куда вы обычно целитесь во время расстрела? Куда ты целишься?
Спрашивала и тут же выуживала ответы из эмоциональных всплесков медноволосой. Расстреливать той не приходилось ни разу. Во время боевых операций – да, она убивала врагов. Но это иное, горячка боя совсем не то, что хладнокровный расстрел. Медноволосая испугалась, что ей придётся «зачистить» эту женщину, о жизни которой она успела узнать слишком много, чтобы не видеть за безликим «объектом» человека. Она мало прослужила в тайной полиции, не успела полюбить эту работу – убивать. Хорошо!
– Когда меня будут расстреливать… ты можешь попросить, чтобы тебе это поручили? Понимаешь, когда я училась в школе, у меня была подруга, чем-то похожая на тебя… И мне будет не так страшно.
Охранница наконец-то решилась разлепить губы. Подписывая смертный приговор и себе, и все остальным, кто был в доме:
– С чего ты решила, что тебя расстреляют? Никто не…
– Расстреляют! – уверенно кивнула головой Медведева. – Я стала свидетелем событий, весьма неприятных для некоторых уважаемых людей космофлота. Например, для человека, который вами сегодня командует. А со свидетелями не цере…
– Ярослава!
Вскрик был такой громкий и неожиданный, что Медведева дёрнулась всем телом. И грустная улыбка вмиг застыла, превращаясь в гримасу. Вскрик был больше, чем неожиданным. Он был невозможным, немыслимым.
Она невольно обвела взглядом комнату. Естественно, здесь не было никого, кроме неё и рыжей охранницы. И уж тем более, здесь не было…
– Ярослава!
Голос звучал не в ушах, гораздо глубже, внутри её сознания. И доносился он будто из чёрной бездны. Но она узнала. Не могла не узнать.
– Вероника?! Ты где?
– Я не знаю. Здесь ничего нет, кроме темноты.
– Но меня ты видишь?
– Нет, но я чувствую твоё присутствие. Ты где-то близко, рядом!
Сначала происходящее показалось Ярославе невозможным. Но в следующий миг она поняла – только так и могло всё закончится, не иначе. Подарки богов не бывают добрыми или жестокими, их делают такими люди. Вероника не умерла. Перестала существовать оболочка, в которой она вернулась на Землю. Перестала существовать, потому что её не смогли удержать здесь. Пытались, разумеется – дочь, родители, – но этого оказалось недостаточно. Слишком сильно другие хотели, чтобы её не было, чтобы она навсегда осталась лежать среди каменных россыпей Горгоны. Слишком сильными были те, кто этого хотел…