Стресс Ланы длился не один день, она испытывала постоянную тревожность из-за работы, а позже — потому что не получалось сбросить вес. Замкнутый круг: пытаешься сбросить вес — не получается — ешь.
Надежда:
У меня умер папа, с которым я была очень близка, и я впала в депрессию. Ухудшились отношения с мамой, я жила как зомби, часто рыдала. И я начала неконтролируемо есть — часто даже не понимала, что именно ем в данный момент. Как потом оказалось, я ела все подряд, бездумно и неосознанно. Вместо облегчения я ощущала только тяжесть — физическую и моральную.
Я набрала 20 кг, стала замечать, что уже не влезаю в привычные вещи. Но у меня в тот момент была острая форма депрессии, и мне было плевать, как я выгляжу. Ходила в трикотажных спортивках.
Почему же тогда, когда одни едят и не могут остановиться, другие, напротив, отказываются от еды? Регуляция пищевого поведения — очень сложный механизм. Помимо кортизола и адреналина, есть и другие гормоны, влияющие на то, что и как часто мы едим. Обычно организм при хроническом стрессе выбирает одну из двух тактик: мы либо начинаем поглощать высококалорийную вкусную пищу, либо не можем проглотить ни кусочка, в зависимости от того, какой гормональный коктейль попадает нам в кровь. Эти механизмы до конца не изучены.
Ася:
Все было постепенно. Я долго по-разному боролась с лишним весом. На пятом курсе я решила, что после шести не буду есть ничего, кроме овощей и фруктов. Это получилось очень легко.
Время шло, и я ограничивала себя в еде все больше и больше. Постепенно я придумывала, какую еду мне можно есть, а какую — нельзя. Сама ставила себе ограничения. Все получилось само собой: кто-то мне сказал, что утром нужно только выпивать стакан воды, так что я отправлялась на работу не позавтракав. На работе в середине дня я ходила побегать на беговой дорожке, так что тоже особо не наешься. Вечером я возвращалась к пустому холодильнику.
Впрочем, у всего есть предел, и часто организм все равно заставляет нас есть. Хотя мы говорили о том, что механизмы регулировки пищевого поведения различаются, как правило, адаптивный ответ организма один — переедание и набор веса. «Ты хочешь нас уморить? Тогда мы съедим все пирожные, до которых сможем дотянуться».
Потом у меня начались срывы, когда я оставалась одна. Я никогда не ела ничего тяжелого в присутствии моего парня, но, если он уезжал в командировку, и дома оставалась полпачки печенья, я съедала эту половину, а потом шла в магазин, покупала такое же печенье и съедала еще половину, чтобы он ни о чем не догадался. Я могла съесть пачку масла без хлеба, например. До сих пор я не держу дома еду, потому что, если, например, у меня есть овсянка, стоит случиться стрессу, я могу съесть ее целиком, сухую.