Вера и магия (Духанин) - страница 93

. «Этот способ – превосходен, он для новоначального – наилучший; но и для преуспевшего бывает в иных случаях крайне нужен и всегда полезен как решительно разрывающий дружество с грехом, к которому влечется болезнующее естество»[60].

Об исповеди помыслов как превосходнейшем способе духовной брани учат многие святые отцы. Откровение всех внутренних движений души вмиг уничтожает вражьи прилоги, да и сама душа, которая помнит о предстоящей исповеди, удерживается от согрешений. У некоторых святых отцов даже была практика записывать свои помыслы и чувства, дабы затем исповедать старцу. Напротив, кто умалчивает о помыслах, над теми духи злобы обретают особую власть. Именно откровением всего происходящего внутри своего естества, исповедью этого можно умертвить, искоренить свои страсти. Вместе с тем святитель Игнатий предостерегает от откровения своих помыслов духовно неопытным ближним, «только духовный способен выслушать брань ближнего и преподать ему спасительный совет; а держимый во мраке страстей еще не способен к этому»[61].

Если же нет рядом старца, духовника или если подступающие помыслы и ощущения не докучливы до крайности, то святитель Игнатий предлагает другое и самое распространенное оружие души: «Посекай именем Иисусовым главы, то есть начальные проявления греха в помыслах, мечтаниях и ощущениях: уничтожь в себе владычество над тобой диавола; уничтожь все влияние его на себя, стяжи духовную свободу»[62].

«Отражение греховных помыслов и ощущений совершается при посредстве молитвы: оно есть делание, соединенное с молитвой, неразлучное от молитвы, постоянно нуждающееся в содействии и в действии молитвы»[63].

При появлении греховных помыслов необходимо сразу же молитвенно обратиться к Богу о помощи, возводя ум ко Господу и не вступая в беседу с помыслами. Тем не менее «при этом пособии не скоро человек справится с самим собой, не скоро взойдет в пристанище нерушимого спокойствия: потому что не скоро мысли и ощущения Божественные усваиваются падшему естеству нашему, не скоро вера делается живой»[64].

В употреблении этого оружия предстоит долгий подвиг, со многими падениями во внутренней борьбе, когда наконец человек окрепнет духовно, когда «от живой веры в Бога рождается полная покорность Богу; а от покорности Богу – мир помыслов и спокойствие сердца»[65].

Святитель замечает, что не должно осуждать себя, если случится преткновение в невидимой брани. Нам свойственно падать, и сама брань полезна для нас, так как учит смирению, почему святитель никогда не советовал уходить от брани чрез оставление места, в котором пришла брань.