– И все-таки что-то пошло не так. Она жива, и, если нам повезет, расскажет, что случилось, – Линд явно цеплялся за последнюю надежду легко выпутаться из этой истории.
– Да, придется помолиться, чтобы так оно и было, – монотонно движущиеся щетки почти вводили в транс, и Никлас закрыл глаза. – Вспомни, есть еще две куклы, – добавил он.
* * *
Больница со своими многочисленными пристройками была похожа на огромное насекомое, телом которого был центральный корпус, построенный первым, а конечностями – остальные строения.
Полицейские зашли в приемный покой, и их сразу же направили в палату на втором этаже. На дверной табличке значилось: «Реанимационный пост». Никлас заметил пару вывернутых резиновых перчаток на металлическом столе и кровавые тряпки в мусорном ведре. Очевидно, смена выдалась не из простых.
– Ивар Бергстуен, – врач лет пятидесяти пожал руку Никласу и кивнул Линду. Очевидно, они уже были знакомы. – Сейчас она в реанимации. Но ее перевезут в Трумсё при первой возможности. Мы заказали самолет, ждем его в любую минуту.
– Она выживет? – Линд тяжело сглотнул.
– Как знать, – врач взглянул на компьютер, на котором, видимо, была открыта карта женщины. – Ей нужна операция, а у нас в этом вопросе мало или совсем нет опыта. Поэтому я не хочу делать прогнозы, но полагаю, нам всем очень повезет, если она выживет. У нее перелом костей черепа и большая кровопотеря. Ее били много и сильно.
– Вы что-то нашли? – Никлас кивком указал на компьютер, посчитав, что причина вызова зафиксирована в карте. Но врач встал и подошел к кушетке, на которой он осторожно развернул то, что когда-то было платьем. Сейчас оно было порезано и больше походило на флаг, потрепанный дождем и ветром.
– Посмотрите… это грудь. Конечно, мы немного отрезали, но вот это – не наша работа. – Врач засунул руку под платье так, что через разрезы была видна его рука. На материале четко виднелись пять вертикальных разрезов, четыре длиной около двадцати сантиметров, а последний – вполовину меньше.
– Удивительно. Пять разрезов друг рядом с другом. Судить вам, конечно, но, по-моему, естественно предположить, что преступник нанес бы более глубокие раны.
– Мы смотрели только на рану на голове, – Линд засунул палец в один из разрезов.
Никлас заметил, что на платье были следы запекшейся крови, а цвет воротника изменился.
– Боюсь, есть еще кое-что. Пройдемте в палату.
Врач проводил их в комнату в конце коридора, в палате сидела медсестра и следила за состоянием пациентки. Женщину помыли, и черты лица проступили яснее, хотя торчащие трубки изо рта и носа казались чужеродными.