– У него Альцгеймер?
– Черепушка пустая. Кстати, почти всю жизнь так и было.
– А что, если я попробую с ним поговорить?
– Ну, если вам нравится разговаривать с самим собой, наблюдая, как повсюду разлетаются слюни – пожалуйста. Он не в своем уме.
– Эвен бывал здесь?
Глаза старика сверкнули.
– Не думаю. Что он здесь забыл? Ну, разве только за тем, чтобы накрыть подушкой уродливую физиономию и держать, пока жизнь не покинула бы этот мешок с дерьмом.
Рино осенило, что из-за болезни приемного отца Эвен не стал мстить ему. Потому что, если жертва ничего не понимает, она и не боится.
– Спасибо, не буду вас больше беспокоить.
Инспектор услышал то, зачем пришел. Но картинка пока еще не складывалась до конца.
– Я слышал, в его доме кто-то живет.
– Да, приятная дама. Я заезжал туда перед тем, как приехать к вам.
– Этот дом нужно сравнять с землей. По мне, это гнездо дьявола! – По выражению лица старика было понятно, что он с радостью бы сам поучаствовал в сносе дома.
– И подвал тоже. Я думаю, он именно там провел свое детство. Прячась от Лоренца.
Дождь долбил по холму, не прекращаясь ни на минуту, становясь все сильнее и сильнее, скоро земля уже не смогла впитать всю воду, которая лилась с неба. Поплыли ручьи, реки, потоки смывали все на своем пути, изменяя окрестность до неузнаваемости. Там, где почва размывалась сантиметр за сантиметром, возникали глубокие ямы, комья земли уносились в бушующие волны. Таких грозных туч никогда раньше не было, такого темного неба никто раньше не видел. Казалось, тьма сможет вытащить на свет самые мрачные деяния человека.
На рассвете стихия утихла, небо просветлело. Повсюду текли мутные реки, постепенно они засыхали, оставляя после себя разбитую ночью землю. Там, куда многие годы ветер наносил белый песок, выросли хребты и ямы. Но не только. Маленькие косточки, которые на первый взгляд казались останками какого-то животного, при более тщательном осмотре оказались человеческими. А чуть дальше земля разверзлась из-за дождя, как будто чудовище прорвало травяной покров и вынесло наружу череп. Пустыми глазницами он уставился на утренние лучи.
* * *
Никлас Хултин замерз. Несмотря на то, что ветер почти совсем стих, а он был хорошо одет, ледяной холод пронзил его тело. Его разбудил кошмар, но и наяву его ждал такой же ужас. Ему снилось, что пробы тканей совпали. Не давая ему шанса отказаться, его положили на операционный стол, и он увидел, как у него отняли почку, просто вырвали из тела, как зародыш во время аборта. Этот сон стоял перед глазами все утро и перерос в неприятное предчувствие. Теперь он стоял, уставившись на траву и размытую не без помощи ночного дождя землю.