— Выжми из него все.
— Слушаюсь, мой господин. — Тот кивнул.
Парень направился на выход.
— Я правда, ничего не знаю! — Выкрикнул я. На глазах появились слезы.
Но милорд просто ушел. Он не стал мне ничего объяснять, как собственно я и предполагал. С чего у него такая убежденность в том, что я знаю, где медальон, было абсолютно непонятно.
Хорн посмотрел на меня, довольно улыбнулся. Подошел поближе.
— Молоденький, люблю таких мучить. Вы все так забавно верещите. Он восхищенно вздохнул и подошел к боковому столу, что находился справа от меня.
— У меня тут столько всего интересно есть, вот это, к примеру, — он взяв со стола какую-то железку. — Очень мне нравится. — Хихикнул. — Да он не мужик, молодой парень, просто так выглядит. Блин, попал в руки садиста.
— Не знаю, почему называется груша, — он покрутил ее перед собой, — по-моему, вот это на конце утолщение, больше похожее на огурец, доставляет много приятных ощущений. О-о, тебе понравиться, — и заулыбался.
Толстячок светился от радости и предвкушения того, что собирается делать.
— Вот эта штука, вообще хорошая. — Он взял какое-то другое устройство со стола. — Надевается на ногу, в районе колена, а вот эти загнутые штучки, упираются под коленную чашечку. Затем крутишь вот так, и они врезаются внутрь, выдавливая ее наружу, ломая сустав.
Естественно все это он демонстрировал мне. Я трясся от ужаса, ой как мне этого не хочется.
— У меня много чего есть. — Он заулыбался, сам увидишь и почувствуешь на себе, пора начинать, а то уже руки чешутся он нетерпения. — Он довольно поежился.
Я откинул голову назад, слезы сами покатились из глаз. Вот гад, наговорил ужасов, а ведь применит. Мне же нечего сказать! Он станет пытать, пока я не выдам то место, где спрятал медальон, а я ведь его не прятал, даже не видел.
— Я же правду говорю, я ничего не знаю. — Сквозь всхлип просочился мой голос.
— Скоро узнаем. — Он покивал головой. — Понимаешь, какое дело? Без пыток, никак нельзя. Только после того, как ты пройдешь через муки и страдания, мы сможем убедиться, правда это или нет. Наслаждайся болью. — Он пожал плечами, а я вновь заревел.
— И да, — он улыбнулся, — я сейчас, кое-что одену тебе на голову, так чтобы ты не терял сознание от боли. Взяв со стола тонкий, черный обруч, надел его.
Затем отошел, сунул в огонь железный прут, что бы его конец раскалиться. Вернулся ко мне, взяв по дороге что-то типа удлиненных щипцов. Мое сознание от ужаса предстоящего поплыло, все сделалось как в тумане. Отключиться мне не позволял магический обруч, но я мало что соображал, от наплывшего потока боли.