Я дико на него вытаращился, даже не замечая, как ребята с придыханием продолжают меня лапать.
— Пацаны, да он совсем наивный. — Засмеялся тот, все подхватили.
— Ты наша вишенка на торте, пришла пора ее скушать, использовать подарочек. — И вновь заржал.
У меня все внутри похолодело, я затрясся.
— Ка-кой по-да-ро-чек? — Заикаясь, пропищал я.
— Так Олег, тебя нам подарил. — И захихикал.
— Да он совсем, не въезжает в тему, — весело выкрикнул Тимоха.
— Ага, — подтвердил Влад.
— Понимаешь Барби, — Илюха положил мне свои руки на плечи. — Мы иногда ищем вишенку на торте, для развлекухи, скучно нам, вот Олег тебя и подогнал. Его брательник, показал фотки твои, ссылку дал в соцсетях, мы посмотрели, загорелись, возбудились, ты то, что надо. Он затем тебя с нами познакомил. Мы в оборот взяли, в компанию свою ввели. — На моих глазах появились слезы, а Илюха продолжил объяснять.
— Ты что думал, Тимоха просто так бабки тратить на тебя будет? То, во что он тебя одел, это как бы униформа, ну чтобы все знали, кто ты и чей. — Чем дальше говорил, тем больше во мне все холодело, тело от ужаса происходящего принялось дрожать. Ноги в коленях подергивались сами собой.
— В нашем клубе, у каждой компании, своя одежда. Давно договорились, какая, у кого будет, специально, чтобы выделять пацанов. Чтобы всем понятно было, кто, чья собственность и для каких целей. У нас вот Адидас, у кого-то Найк, Пума, ну и так далее. Поэтому тебя и просили ее носить в клуб, и в другие места, где ты с нами бывал. Такой как ты, в каждой тусовке есть. Это игрушка для утех, сексуальных развлечений. Водим по клубу, показываем, хвастаемся, все оценивают. Затем голосуем, соревнуемся мы так. У кого вкуснее вишенка, ну, самый лучший парень окажется, та команда победитель. Тут дело в престиже.
Да они охренели, от безнаказанности, обилия денег, крутых родичей, совсем крышу снесло. То-то меня так обхаживали.
— Ну чего так побелел? — продолжил Илюха, — весь трясешься, не надо, просто пришло время, мы не в силах больше ждать! — Они вновь заржали.
— Не надо, пожалуйста, прошу вас, не делайте этого, — тихо взмолился, я. Слезы просто потоком текли из глаз, я задрыгал ногами в истерике.
— Не, — помотал головой Илья, — мы готовились, притащили тебя сюда, ты что, не догоняешь? Ты же изначально был нашей собственностью. Или ты думаешь, что мы тебя за человека считали? Да ты для нас, в этом плане никто, пустое место. Мы можем и будем делать с тобой все, что захотим, без каких-либо ограничений, последствия нас не волнуют. Мы не имеем угрызений совести и уж тем более жалости. Попал к нам, значит раб, собственность, и хрен бы ты сбежал когда. Даже не представляешь, насколько у нас длинные руки. Мог конечно попытаться, только все равно бы поймали. Но уже на цепь посадили, где-нибудь в подвале, и очень жестоко наказали за попытку скрыться. Мы тебя и так запрем, без цепи конечно, место жительство теперь поменяешь. Отсюда, домой не вернешься, комната готова, не волнуйся. Без вести пропадешь, исчезнешь из этого мира навсегда. Про тебя никто не вспомнить. Бабуля, если только поплачет и все на этом, но она старенькая, скоро помрет. Тебя искать некому, пойми. Все, забудь свое имя, нет Дениса, исчез, отныне ты Барби, лишь наша игрушка, ничего более. Смирись, у тебя нет другого будущего, все уже определено, только так и никак иначе.