И однажды нашла. Того самого. Человека, с которым хотела бы провести всю жизнь, состариться и умереть в один день. У нас были, конечно, и ссоры, и недопонимания, но я никогда не думала о разводе, потому что знала — я его нашла.
А вот он не нашел.
Я не понимала, почему тогда он женился на мне? Он отвечал, что ошибся, что, наверное, любил меня, как умел, а потом понял, что этого недостаточно.
Он вынул из меня стержень под названием «любовь и семья», и я рассыпалась на кусочки. Поняла, что не хочу больше никому верить. Не хочу искать. Ведь можно, оказывается, прожить с человеком много лет вместе в гармонии и счастье, и посреди бела дня, без всяких катастроф, он возьмет и разлюбит. Никто не может дать гарантий — просто такое случается. И хорошо, что он не стал меня обманывать, а просто ушел. Разве лучше было бы, если б продолжал жить по привычке и врать, что любит?
Сашка щелкнул зажигалкой и прикурил. Приоткрыл окно, впуская в машину мрачный гул МКАДа, бензиновую вонь и январский холод. Тяжелый дым крепких «Gitanes» пополз в мою сторону.
— Можешь не курить? — попросила я. Он молча выкинул сигарету в окно и закрыл его, отрезав нас от запахов и звуков родной стороны.
— А хотя нет, дай мне тоже, — я передумала.
Он так же молча вынул еще две сигареты из пачки, прикурил и отдал одну мне. Я приоткрыла окно, глотая холодный воздух вперемешку с ядовитым дымом и этой адской смесью лечила свои слезы и сожаления.
Я не могу вынести вот этого — нет гарантий. Невозможно расслабиться ни на секунду. Спрашивать каждый день, каждый час — как там твоя любовь, еще на месте? А теперь? А теперь? А теперь?
Мой психотерапевт сказал, что так живут все. Без гарантий. В сладком мороке и надежде, что это никогда не закончится. Надо смириться. Научиться принимать изменчивость жизни. А я так больше не хочу и не могу. Лучше я сама обозначу границы отношений, чем ждать неизбежного финала каждый день, и думать — вот сейчас в его голосе холод от того, что он больше меня не любит? Он задержался на работе потому, что ему со мной больше не интересно? Лучше я сама.
— Ну что, ты как? — повернулся ко мне Сашка.
— Ничего, все хорошо, — я выкинула окурок и закашлялась. — На дорогу смотри, у нас тут перекресток адовый.
— Я помню.
Машина свернула в мой двор, затормозила у подъезда. Я положила ему руку на колено и улыбнулась:
— Зайдешь на кофе?
Икея
— Ну ты и шлюха! — заявил мой бывший благоверный, затаскивая чемодан в квартиру. — Расплачиваешься натурой?
— Конечно! — кивнула я, доставая из сумки и вручая ему килограммовый пакет доминиканского кофе. — А теперь, милый, шлюхой будешь чувствовать себя ты.