Люций покосился на меня.
— Найди на кухне себе пожрать, у нас там фуршет не накрыт.
Он провожал меня глазами, держа руку в сейфе и как бы мне ни хотелось узнать, что там, шансов было, понятно, ноль.
В холодильнике с магнитиками обнаружился сыр и банка маслин. Я торжественно приволокла их в комнату и Люций кинул их в ту же сумку.
— Чья это квартира? — наконец осмелилась спросить я.
— Моя, — Люций оглянулся по сторонам и снял со шкафа широкополую шляпу. Напялил ее на голову и подхватил сумку. — Пошли. Хватит болтать.
Я засомневалась, но вопросы он явно не собирался выслушивать. Он черкнул что-то на листочке, лежащем на столе, и направился к выходу. Отпер дверь, распахнул ее и сделал приглашающий жест рукой.
— Прошу, сударыня. Поедем в ваш новый дом.
Я прошла и Люций запер за нами дверь, вытащил ключ, сжал в кулаке. Когда он раскрыл ладонь, там были только серебристые осколки. Он отряхнул руку и втолкнул меня в подошедший лифт.
— Когда ж я поумнею… — на секунду жестокое выражение его лица сменилось на чудовищную грусть, но вернулось так быстро, что я подумала, что мне показалось.
На улице я было направилась к машине, на которой мы приехали, но Люций подтолкнул меня к черному хаммеру рядом. Я даже не успела удивиться, как уже сидела внутри малогабаритной квартиры на колесах. Люций вырулил из дворов и помчался еще более безумно, чем раньше.
Я покосилась на него. Надо сказать, что хаммер шел ему необычайно. Как будто эту машину и создавали для длинноволосых блондинов с черными глазами, жестко сомкнутым ртом и выражением жестокости и презрения на красивом лице. Картину портил только сиреневый осьминог, болтающийся на зеркале.
— Ты не запомнишь дорогу, — не поворачиваясь ко мне, сказал Люций.
— Что? — я не расслышала, потому что как раз разбиралась, как открывается окно.
— Дура! Говорю, дорогу не запомнишь.
— Почему? — обиделась я. — Запомню. Я неплохо ориентируюсь в Москве и топографический кретинизм у меня редко бывает.
— Потому что это внушение, идиотка! — фыркнул Люций, жестко подрезая кого-то и улыбаясь истошным гудкам в свой адрес.
— Ээээ… — я поморгала, посмотрела в окно, снова поморгала. — Точно? А для внушения не нужно в глаза там смотреть? По-моему, не действует.
— Нужно, — Люций покосился на меня. — Но только если глаза красивые и очень хочется в них посмотреть.
Пейзажи за окном были мне незнакомы. Вообще. Я не слышала ни о такой улице, ни о таком проспекте, не видела высоток и алых букв метро. Более того, у меня было ощущение, что мы вообще не в Москве. Слишком чистые тротуары, непривычно одетые люди, раскраска домов опять же, не депрессивная.