На что меня еще ловить, если не на любопытство. Я даже не спросила, что там, на этом уровне. А Люций не сказал. Он просто ощутил мое согласие и прикоснулся к моим губам, вдыхая в меня что-то темное, густое, на вкус — как ночь. Которая окутала меня плотным черным коконом абсолютной тишины и темноты. И со мной там был только один очень бледный вампир с очень белыми волосами — единственное светлое, что осталось в этой тьме.
А потом ничего не стало.
А потом снова стало все — и мы лежали, сплетясь плотнее двух близнецов в утробе матери и вокруг не было никаких кровавых луж, никаких мокрых простыней.
Но запах секса в комнате витал, конечно.
Я отстранилась первой.
— Почему…
— Потому что когда делаешь правильный выбор, получаешь и то, что выбрал, и то, от чего отказался. Так это работает, — глаза Люция были закрыты. И он отвечал на не до конца сформулированные вопросы.
— Мы теперь всегда будем так общаться?
— Нет, сегодня особенный день. Карнавал и Новый год.
— А ты всем метки таким занятным образом углублял?
Люций хмыкнул, подтянул меня поближе, закидывая на меня руки и ноги и, не ответив… заснул.
3.10 Есть ли жизнь после секса
В вампирских объятьях и вампирских домах проваливаешься в глухое безвременье. Часов нигде нет, они их не носят даже ради форса и в интерьере я их не помню. Казалось бы — такой повод поставить старинные, с боем и вздрагивать каждую полночь? Но нет. Мобильники в компании Люция долго не живут. Ему-то что — какой смысл привыкать к новой мимолетной игрушке, а мне жалко всех разбитых телефонов, что погибли за время нашего знакомства.
Раньше в них была вся моя жизнь. Теперь она так изменилась, что я вспоминаю о своем бывшем лучшем друге только проснувшись в спальне дома вампиров, где наглухо задраены окна и нет часов, и надо как-то узнать, что сегодня за день и который час.
С другой стороны — а зачем? Подозреваю, у вампиров это «а зачем?» выражено еще сильнее. Куда им торопиться? Надо, может, и мне привыкать?
Люций спал. Я как смогла расплела наши конечности и отодвинулась на край кровати. Он спал. По-честному спал. Вся та метафизическая хрень, что произошла вчера между прочим отличного секса, вымотала его несколько больше чем меня — отличный секс. Но вообще я чувствовала себя так, что впору рисовать галочку на стене своей комнаты. Я трахнула этого чертова вампира!
Великолепную древнюю тварь, что лежит сейчас среди белоснежных простыней, такой… гладкий, бледный, алебастрово-белый, и даже волосы толком не растрепались. Картина чистого соблазна. И ада. Если разбудить. Я, пожалуй, не буду.