Люций повернулся ко мне и с торжественным видом щелкнул пальцами.
Фонари на улице погасли. Вывески гостиниц стали светить тусклее. Я выглянула на балкон и убедилась, что луны сегодня тоже нет.
— Что ты задумал?
— Песня вампира. Изысканное развлечение высших слоев общества первой четверти девятнадцатого века. Позже стало использоваться в сугубо практических целях, отчего быстро всем надоело и забыто большинством по сей день.
— А ты помнишь, стало быть?
— Ну да. Не тупи, я тут типа просто так выебываюсь, что ли?
— Так тебе двести лет?
Люций рассмеялся.
— Ну да, можно и так сказать. Двести есть.
— Больше?
— О, заткнись, это скучная тема! Ты даже не спросила, что за песня, сразу полезла со своими тупыми вопросами. Вечно тебя всякая херня интересует.
Окей. Улыбка больше не пугала, старый добрый Люций вернулся.
— Мне кажется, херня не то слово, которое ты любишь использовать. Что за неуместные приличия?
— Если бы я хотел сказать другое слово, я бы его сказал, не сомневайся. Твоя тема не заслуживает соседства с великим словом хуй. Все. Ты проебала свой шанс на спойлеры и теперь будешь смотреть как все, из зрительного зала.
Люций подхватил меня на руки, спрыгнул с балкона и выпустил.
Сексуальные игры сегодня не входили в программу. Окей. Я немного разочарованно смотрела, как он оглядывается, прислушивается и втягивает носом воздух. Вокруг было довольно темно, но его вампирская кожа слегка светилась, будто отражая невидимый сейчас лунный свет.
— Он здесь… — прошипел Люций и мне пришлось поторопиться, чтобы успеть за ним, белой вспышкой метнувшимся в сторону одной из узких улиц.
Стемнело сегодня как-то слишком быстро или он просто увлекся? Чезаре понял, что солнце давно закатилось, только споткнувшись о невидимый в темноте камень. Мать, должно быть, уже начала волноваться. Надо поспешить. Чезаре чудовищно не хотелось идти домой в темноте, но придумывать, где бы остаться на ночь прямо сейчас было как-то глупо.
До дома полчаса по людным улицам, хорошо освещенным ибезопасным даже ночью, а сейчас только-только время ужина и наверняка толпы туристов гуляют, придирчиво выбирая, где им сегодня оставить свои деньги за безвкусную еду. Чезаре и сам был голоден, но считал ниже своего достоинства есть в туристических кафешках. К тому же ужинать надо дома. К тому же темно…
Сначала все было хорошо. Действительно широкие людные улицы, туристы и яркие витрины, Чезаре даже поймал себя на мысли, что надо почаще выходить на вечерний променад — столько красоток из всех стран мира, столько смеха, доносящегося из баров, столько интересных мест, которые становятся привлекательнее, освещенные яркими огнями! Но постепенно и незаметно яркие веселые улицы становились пустыннее и темнее, пока Чезаре не пришлось свернуть на совсем неосвещенную улицу. Не горели даже фонари. И как назло, другого пути домой не было — ему нужно было на другую сторону железной дороги и этот тоннель был единственным на километр вправо и на километр влево.