– Марк меня сдал? – сжав зубы, спросил Димка.
– Нет, сама догадалась, – фыркнула я, отворачиваясь. То, что он так спокойно признал, чем вчера занимался, кольнуло меня неуместной ревностью. Вот эта – мужская симпатия. Пока есть надежда, что дадут – будут и красивые слова и роскошные жесты. Ну отказала – пойду к другой попрошусь, невелика беда.
– Ничего я не получил.
– Странно! Был недостаточно напорист? – хотела поддеть его тонко, с ехидной улыбкой, но это предположение так меня рассмешило, что я прыснула и расхохоталась совершенно искренне.
– Прекрати, – он сжал челюсти. – Не в том проблема. Она сама на меня вешалась.
– Но ты гордо отказался! С чего вдруг?
Я обогнула его, возвращаясь на дорогу, но он вдруг схватил меня за локоть, дернул, разворачивая к себе, прижал к парапету и поставил руки по бокам, запирая своим телом.
Бугрились напряженные мускулы, словно это требовало больше усилий, чем поднимать над головой огромный камень на тренировке.
– Потому что не мог перестать думать о тебе… – хрипло сказал он.
Он был слишком близко, неуместно, некомфортно близко, безумный взгляд блуждал по моему лицу, раз за разом возвращаясь к губам.
Димка гулко сглотнул, дернулся кадык.
Попросил, нет, потребовал:
– Поцелуй меня.
– Не хочу.
– Хочешь! – как-то отчаянно возразил он.
Я прищурилась и фыркнула, снижая пафос момента:
– Так что – не встал, что ли?
– Все отлично встало, – зло отозвался Димка. – Просто я не хочу никого другого кроме тебя, ясно?
– Заклинило? – я не могла остановиться, перестать его дразнить.
То, какое облегчение я сейчас чувствовала, пугало меня саму. С момента, как он стал пропадать, с момента, когда я поняла, куда, маленькая ядовитая оса зудела где-то в груди, отравляла все мысли. Я не имела никакого права его ревновать, не хотела обижаться, но не могла не думать, как легко он переключился с меня на кого-то другого.
– Еще как заклинило.
Он преодолел оставшиеся сантиметры до моих губ в мгновение ока. Атаковал меня, мгновенно втянув в жесткий, яростный поцелуй. Подхватил под бедра, усаживая на парапет, рука отодвинула край платья и легла на грудь, пальцы поймали сосок и сильно, до боли, сжали его.
Кричать снова было бесполезно – находит же он моменты, когда вокруг на километры никого!
Надо было оттолкнуть, дать пощечину, вырваться.
Но…