– Думаю, я должен забрать тебя с собой.
– Что?
Он решительно кивнул.
– Избавить тебя от страданий.
– Я не страдаю. Я жива.
– Ты ошибка. Все наоборот. Ты умираешь. От тебя разит смертью. – Я затрясла головой, попыталась вырвать руку. – Ты больна.
– Я поправляюсь.
– Здесь ад. Зачем ты хочешь остаться в нем?
Дернув рукой, я развернулась: с холма бегом спускался к озеру Деккер.
– Нет!
Я выставила вперед свободную руку в жесте, призывающем его остановиться, в надежде, что он поймет меня.
– Стой там! – крикнула я, хотя из-за ветра Деккер не мог меня слышать.
Но он понял. Он не бросился на лед, а метался по берегу, пытаясь разобраться, что происходит. Обернувшись к Трою, я отрицательно покачала головой. Здесь был не ад. Ад был не везде. Вдалеке завыли сирены. Трой усилил хватку. Притянул меня к себе – чтобы заглянуть ему в глаза, мне нужно было отстраниться, запрокинуть голову.
– Ты что удумала, дура?! – выплюнул мне в лицо обвинение.
– Вызвала помощь.
– Какого черта? Ты сама сказала: я умираю. И этого не изменить.
– Всегда есть надежда.
Он отпустил меня, оттолкнул. Я поскользнулась, но удержала равновесие.
– Дура! Ну ты и дура! Надежда убивает тебя.
Он расставил руки – как Иисус на распятии. Я отступила. Сомнений не оставалось. Трой медленно покачал головой.
– Я же делаю тебе одолжение.
Я медленно шагнула назад. Шаг. Еще шаг. Трой запрокинул голову и отдался силе тяжести. Он упал на спину, плашмя. И лед треснул, разбежался тысячами, миллионами трещин. Трещины достигли моих ног, проникли под меня, окружили.
– Беги! – донеслось с берега.
Под ногами трескался лед. Он разошелся под лежащим Троем, и вода поглотила его. Я рывком развернулась. И побежала. Забыв об осторожности. Я неслась к берегу, а лед трещал под ногами. Я работала руками, чтобы побороть дувший в лицо ветер. И каждый мой шаг отдавался треском. Лед ломался, трещина готова была поглотить меня.
Я не смотрела под ноги. Я смотрела вперед. На Деккера, который ждал меня на берегу.
– Беги! – снова заорал он.
Теперь я была ближе к нему. Настолько близко, что видела выражение лица. Паника. Такое лицо было у него, когда мы возвращались после «Отверженных» и нас занесло. Настолько близко, что видела его протянутую руку.
Руку мою возьми – к спасенью меня отведи.
Настолько близко, что видела мольбу на его лице: беги быстрее. Ту же мольбу, что была на его лице, когда он признавался мне в любви.
Любовь мою возьми, ведь вечна любовь.
И я побежала еще быстрее. Когда я отрывала ногу ото льда, он трескался. Я бежала прочь от Троя, погружавшегося в ад.