Итак, в автобусе сидела Луиза – не красавица, но и не дурнушка. В ее волосах не мерцали загадочные отблески, однако обычные отблески тоже были весьма неплохи. И… как, по-твоему, следовало поступить Ральфу? Сесть рядом с крупным толстяком? Разумеется, он сел рядом с Луизой.
Неплохо, подумал он, совсем неплохо. Даже мило. Хорошо бы она что-нибудь сказала. Например, спросила бы меня, где находится какая-нибудь улица, или уронила бы что-то, а я бы поднял и… Эй, да она решает кроссворд. Совсем как девушка в том рассказе! Интересно, получится ли у меня разыграть тот же сценарий и… Нет. Хотя… возможно. Посмотрим, что она разгадывает. Двадцать девять по вертикали, семь букв, последняя буква – мягкий знак. «Иногда приходит нежданно».
– Это болезнь! – произнес он вслух, чересчур громко, так, что несколько людей обернулись.
– Что? – спросила Луиза. – Что вы сказали?
– Я сказал… – Теперь он говорил слишком тихо, Луиза едва разбирала слова. – Я сказал… это болезнь.
– Болезнь! – повторила она, вскинув брови в изумленном негодовании. – У меня? Конечно, нет! Это всего лишь солнечный ожог – и вообще не ваше дело!
– Нет! – ответил Ральф. – То есть… я имел в виду, что это слово. В кроссворде!
– Это определенно не оно, – ответила Луиза ледяным тоном. – Вы ошиблись по всем пунктам.
– Э-э, – сказал Ральф, – то есть… я только имел в виду… я просто подумал…
– Прошу меня извинить, – перебила Луиза, вставая, – я выхожу.
И на этом все кончилось. Очень жаль, конечно. Очень жаль, что жизнь ведет себя неподобающим образом, но это обычное дело. В историях жизнь помогает своим героям. Словом в кроссворде оказывается «дорогая», разговор удается на славу, и девушка не сходит с автобуса прямо в его середине. Однако эта девушка сошла. Она жила на Сороковой улице, это была Сороковая улица – и, само собой, она сошла с автобуса.
– Что за идиот, – сказал себе Ральф. – Что ты за придурок. Ты действительно думал, что все получится как в рассказе, ты, жалкий, беспомощный болван? Думал, что ее рубиново-красные губы смешливо изогнутся и… боже ты мой.
Некоторое время он сидел, глядя в окно и слушая спор между водителем автобуса и бедной седой старушкой. Потом… Я знаю, что мне следовало сказать, решил он. Следовало улыбнуться и сказать, очень мягко: «В конце концов, что значит обычное слово… в дружеской беседе». Тогда она бы улыбнулась, и посмотрела на меня, и ответила бы: «И правда…» Или нет. Нет. «Дружеской?» – сказала бы она и снова улыбнулась бы, а я бы сказал: «Да, надеюсь, что так». И тогда она сказала бы…
И всю дорогу домой Ральф Шульц придумывал, что следовало сказать