Я увидел призрака в собственной гостиной, один, между тремя и четырьмя часами утра, а сидел я там, маясь бессонницей, по весьма простой причине: я нервничал. Наши леденцы отлично расходятся, чего не скажешь о сиропе от кашля. Он продается машинами, а компания предпочла бы измерять продажи поездами – большими, длинными составами с двумя локомотивами. Эта проблема была не столько моя, сколько Тэда Хеймса, менеджера по продажам. Однако в сложившейся ситуации я видел шанс, грубо говоря, столкнуть его с пьедестала, а потому нервничал – на работе, дома, в кино, целуя Луизу при встрече, на прощание и по прочим поводам. А также во сне и наяву.
В эту конкретную ночь мы с моей совестью проснулись около трех часов утра, готовые к борьбе. Я не хотел тревожить Луизу, а потому взял запасное одеяло и устроился на диванчике в гостиной. Я не спал – хочу еще раз это подчеркнуть. Я думал над своей проблемой, и сна у меня не было ни в одном глазу. Улица за окном словно вымерла, машины проезжали редко, а когда мимо прошел пешеход, я отчетливо услышал его шаги тремя этажами ниже. В комнате царила темнота, лишь окна были подсвечены уличным фонарем, и ничто не отвлекало меня от битвы амбиций с совестью. Я напомнил себе о впечатляющем наборе мерзопакостных качеств, которыми обладал Тэд Хеймс; вряд ли можно было найти более достойную жертву. Кроме того, я же не собирался вонзать нож ему в спину.
Я обосновывал, я объяснял, я искал способ убедить себя совершить то, что желал совершить, и так прошло около получаса. Полагаю, я смотрел в темноте на диван, или на пол, или на сигарету в руке, или на что-то еще. В общем, я случайно поднял глаза – и увидел четкий силуэт человека на фоне окна: он стоял спиной ко мне и глядел на улицу.
Я сразу подумал о воре или грабителе, но в ту же секунду понял, что ошибся. Об этом говорили его поза и поведение – он просто стоял не шевелясь и смотрел в окно. То есть, разумеется, он немного шевелился – переносил вес с ноги на ногу, слегка поворачивал голову. Но вел себя как человек, посреди ночи застигнутый какой-то проблемой.
Потом он повернулся ко мне, на мгновение свет фонаря озарил сбоку лицо, и я смог его разглядеть. Это было лицо человека лет шестидесяти – круглое, пухлое, ничем не примечательное. Лысоватый, в очках, глаза за стеклами задумчиво расширены; в бледном, резком свете фонаря я увидел, что на нем халат, и догадался, что это не грабитель. Догадался, что это призрак.
«Как ты догадался? – спрашивают некоторые из моих друзей-умников. – Он что, был прозрачным, бла-бла-бла?» Нет, не был. «А как насчет белой простыни с дырами для глаз?» – интересуются особи с редким, выдающимся чувством юмора. Нет, фигура в призрачном свете выглядела обычной, безобидной и реальной. Но я знал, что это