Я знал, что история повторится. Мне оставалось лишь молчать с сомнением на лице. Когда план провалится, я стану человеком с хорошим инстинктом, который с самого начала сомневался в этой идее, и – не сразу, конечно, но в конце концов – я займу место Тэда, а его уволят. Такой исход никто не гарантировал, но терять мне было нечего, а потому я лежал, придумывая лучший способ ненавязчиво донести свои сомнения до начальства.
Однако я занимался кое-чем еще – и прекрасно это знал. В глухой ночной час царила полная тишина, как снаружи, так и внутри, и я знал, что поджидаю призрака и боюсь раскурить новую сигарету.
А потом из коридора появился призрак: он шел, опустив голову на грудь, все в том же драном халате. Он пересек комнату и встал у окна, глядя на улицу. Минут двадцать или около того он занимался тем же, чем и прошлой ночью. То есть не совсем тем же, он не повторял каждое движение, как в кино, которое смотришь во второй раз. Я чувствовал, что для него это другая ночь, что он снова не спит, стоит у окна и обдумывает прежнюю проблему, в чем бы она ни заключалась.
Потом он ушел, как и прежде, обогнув невидимый предмет, которого здесь больше не было, и я знал, что он шагает в другом времени.
Нужно было что-то сделать. Я должен был доказать себе, что этот призрак не имеет со мной ничего общего, а потому я направился к телефону в коридоре и трясущимися руками отыскал Гринера в телефонном справочнике. Гринеров имелось несколько, но, как я и ожидал, ни одного Харриса Л. Испытывая облегчение – и чувствуя себя немного глупо, – я заглянул в бруклинскую секцию – и увидел его. «Харрис Л. Гринер», равнодушными черными буквами, с телефонным номером и адресом, и тут я начал паниковать. Очевидно, Гринер был всего лишь прежним жильцом этой квартиры, который теперь обосновался в Бруклине и не имел отношения к призраку. А если призрак не был Гринером… я запретил себе думать об этом сейчас и лег в постель, зная, куда отправлюсь утром.
Наконец я отыскал затерянный в Бруклине дом – маленький белый коттедж, совершенно обычный. На переднем крыльце валялись детский велосипед и старая бита, треснувшая и обмотанная изолентой. Я нажал кнопку звонка, и в доме прозвучала мелодичная трель. Потом дверь открыла женщина в домашнем платье и фартуке. Я бы сказал, ей было немного за тридцать, симпатичная, но изможденная.
– Мистер Гринер дома? – спросил я.
Она покачала головой.
– Он на работе. – Я ожидал этого и пожалел, что не позвонил заранее, но тут она добавила: – Или вам нужен его отец?
– Точно не знаю, – ответил я. – Мне нужен Харрис Л. Мистер Харрис Л. Гринер.