Но тут мои соплеменницы, предвидевшие такой маневр, преграждают им путь.
– Не убивайте всех до одной! – мяукаю я. – Попытайтесь взять пленных!
Но в кошачьем кольце к этому моменту, как я вижу, остается всего одна крыса.
Я вынуждена предпринять отвратительный мне самой шаг: вступить в бой со своими соплеменницами, чтобы спасти уцелевшего врага.
– Возьмитесь за ум! Надо сохранить ей жизнь, чтобы выведать сведения о других крысах. Если вы ее прикончите, то будет потеряна бесценная информация.
Я приглядываюсь к спасенному мной зверьку. Это здоровенная темно-серая крыса с черными глазками и белыми резцами, длинными и острыми, она вся дрожит от страха. Мне слышно, как клацают ее челюсти. Ее нетрудно понять: наверное, раньше она знать не знала о существовании львов. Представляю, что было бы со мной, если бы я очутилась перед крысой, вдесятеро превосходящей меня размерами; в такой ситуации даже я, при всем своем бесстрашии, оцепенела бы от ужаса.
Я раздумываю, как разговаривать с пленной. Я крысиным наречием не владею. Лучше остальных должна справиться с этой задачей Патриция, которая уже готовится: пьет особый травяной настой и погружается в транс. Тот же настой насильно вливают крысе. Обе как бы засыпают, только дрожь ресниц и чуть заметные движения ртов свидетельствуют о безмолвном диалоге.
Наконец Патриция открывает глаза и показывает жестом, что добыла желаемые сведения. Она записывает то, что поняла, передает записку Натали, та – Пифагору, а тот доводит сведения о крысах до всех кошек.
После разгрома на Лебедином острове оставшиеся в живых крысы бежали и собрались на юго-западе Парижа. Там произошло нечто вроде разбора полетов: крысиный царь Камбис был вынужден объяснять всем остальным причину военного поражения. Ему поставили в вину плачевный результат в условиях численного превосходства и умения плавать – то и другое вроде бы должно было гарантировать победу.
Камбис попытался оправдаться, но безуспешно. Его главенствующее положение было поставлено под сомнение. Самцы объявили его виновным в провале атаки на Лебедином острове. Царь должен был за это поплатиться.
Вскрыв ему череп, но не умертвив, они сожрали теплый трепещущий мозг. У нас врагов съедают, чтобы пропитаться их силой; крысы же сожрали своего вождя с целью позаимствовать его ум. После этой ритуальной казни доминантные самцы устроили дуэли, определяя преемника. Командовать ими был достоин только сильнейший.
Воины бились не на жизнь, а на смерть, уцелеть должен был всего один. Чтобы выявить самого достойного предводителя, крысы были готовы принести в жертву самых прославленных своих бойцов.