После отбоя кто-то сразу же со свистом захрапел. Ему «подтянул» второй. Сергей никогда раньше не замечал, что так противен солдатский храп. Может, и он так храпит? Как неприятно слушать!
Солодов встал, набросил на плечи шинель и вышел из казармы. Дневальный не преминул заговорить:
— Прогуляться?
— Живот расстроился, — пожаловался солдат и направился в конец двора.
А вот и угол конюшни. Здесь висит противопожарный щит. Солдат остановился, огляделся — никого, снял веревку и стал наматывать ее на брюки.
— Э-э, Серега, так не пойдэ! — дневальный по конюшне Сыч появился, словно из-под земли. — Цэ — казенный инвентарь. Поклады на мисце!
Солодов растерялся. Зачем ему веревка? Он размотал ее и покорно повесил на щит.
— Брюки плохо держатся, — это все, что пришло ему в голову сказать некстати объявившемуся дневальному.
— Да у тэбэ ж пояс е. Дирку подальше зробы…
— Верно, — буркнул Сергей.
Кто-то вышел из казармы и направился по давно проделанной тропке. Солодов узнал своего отделенного и нырнул за угол конюшни.
В казарму возвращались вместе.
— Чем думаешь завтра заняться? — спросил сержант.
Солодов никаких планов на выходной день не имел.
— Да, так… Письма буду писать…
— Целый день?
И вдруг солдата осенила мысль:
— Разрешите, товарищ сержант, с утра на озеро сходить… порыбачить.
— Да у тебя, вроде, к рыбалке страсти раньше не было.
— А что делать? Порыбачу…
— Удочки, приманку приготовил?
— У ребят возьму.
Сержант задумался.
— Хорошо. Сходи. Ефрейтор Елкин с вечера собирался. Скажи дневальному, чтобы вас вместе подняли.
— Нет, с Елкиным не хочу…
— Почему? Он отличный рыбак. И для тебя у него удочка найдется.
— Нет, только не с Елкиным, — возразил Солодов, не зная, чем обосновать свой отказ.
— Как хочешь, — сержант не стал допытываться, чем же нехорош Елкин. — Сходи один. — И тут же, как бы между прочим, спросил:
— Что Нина пишет?
— Нинка? — Солодов выигрывал время. — Да так. Все нормально… Больше о своей работе распространяется. Ждет… Скучает…
Сержант остановился:
— А ну, посмотри в глаза.
Солдат посмотрел и тут же отвел взгляд в сторону.
— Ой, Сергей, фальшивишь. Дай почитаю.
— Это личное письмо, товарищ сержант, — официально заявил Солодов. — Оно мне адресовано.
— Брось, Сергей, крутить, — просто сказал сержант. — Ты же мои всегда читаешь и свои мне давал.
— А это не могу.
— Тогда не темни, — уже строже сказал сержант. — Говори: случилось что?
Солодов кивнул.
— Может, побеседуем. У тебя завтра выходной, а мне что-то спать не хочется.
— Давай, — согласился солдат безразличным голосом, а сам подумал: «Ну что можно сейчас изменить? Какая беседа поможет? Нет Нинки — нет для меня жизни».