Молодежь ведет себя совершенно бессовестно. Парни и девушки вместе ходят в клуб, поют песни, пляшут. Сам Курбан Чарыев против калыма. Ах, сын он шайтана! Отдавать девушку замуж без калыма — слыханное ли дело? А что в коране сказано?..
Много лет прошло с тех пор, как Берды вернулся в родной аул. Много с тех пор протекло по колхозным арыкам воды. Постарел, поседел Джумаев. Уже давно зовут его почтительно — Берды-ага. В его доме семеро внучат. Любит он их по-дедовски, казалось бы, одинаково и все-таки, заметно всем, — больше предпочтенья отдает внучке Соне. Да это и понятно: внуков-то полон дом, а внучка — единственная. И ничего больше Берды-ага не желает, как дожить до ее свадьбы. Он и жениха уже Соне присмотрел, поливальщика Йылгая, внука соседа Сапара. Йылгай парень тихий, послушный и, главное, от мусульманской религии не отрекся. Более подходящего мужа для своей любимицы Берды-ага в ауле не видел, а старому Сапару не раз снилась легко порхающая в его доме красивая пичуга-щебетунья, внучка соседа.
Бывало, старики, отдав дань аллаху, сходились после вечерней молитвы у дувала, подолгу молча сидели на корточках, заложив под язык по щепотке наса. Они давно решили: быть осенью свадьбе. Но стариков больше волновала деловая сторона предстоящего брака — калым. Здесь их интересы резко расходились. Соседи боялись прогадать: один намеревался запросить как можно больше, другой — дать предельно меньше.
— Да поможет нам аллах! — вслух высказывался кто-нибудь из них, хитро пряча под тельпеком свои мысли, и поднимался с корточек, давая понять собеседнику, что пора расходиться по домам.
Не встрепенулась радостно от слов деда Сона, не заблестели счастьем ее глаза.
— Йылгай парень неразговорчивый, но деловой, — мягко говорил ей Берды-ага. — И душа у него добрая. Он в обиду тебя не даст…
Опустила голову Сона, собралась с духом, ответила кротко:
— Он мне, дедушка, не нравится…
А кто ей понравится? Кто по душе придется? У Берды-ага при таких мыслях замирало сердце. Только бы не подвернулся какой-нибудь комсомолец, безбожник. А впрочем, напрасны эти опасения. Как он, глава дома, скажет, так и будет.
Но что-то неспокойно стал вести себя сосед-приятель. Не случайно, видимо, Сапар-ага сказал ему однажды:
— Пограничники зачастили в наш аул. Ко всем присматриваются, везде заглядывают…
На что хитрый сосед намекал? Посторонних людей в Кашлы нет. Все свои, все на виду. Кто чем занимается, тоже никому не секрет. К Берды-ага у них претензий быть не может. В чем когда-то был виноват, за то и получил по заслугам. Да, старик Джумаев не с распростертыми объятиями их встречает, увидит — боязливо свернет в сторону. И это дело его личное.