Джонс услышал в отдалении вой, который посчитал слишком громким и протяжным для собаки.
– Мне надо идти. – Тут опасно оставаться. Что-то привлекает сюда существ. – Он защёлкнул крышку пластиковой баночки и тщательно взвесил каждое слово, не зная, как лучше позвать девочку с собой. Пока он шаркал ногами, пытаясь придумать, что сказать, шар света, который Мэйтланд отправил в полёт, зашипел и начал блёкнуть.
– Слушай, спасибо, что спас мне жизнь, – выпалила девочка, – и что потом не убил меня, – добавила она. Джонс улыбнулся и стал ждать продолжения. Но она, кажется, с трудом подбирала слова, то открывала рот, то закрывала, то снова открывала.
Пока они пристально смотрели друг на друга, револьвер на дороге неодобрительно цокнул и пробормотал:
– Джонс, ты не сделал никакого мирканга.
– Я не буду заморачиваться с отметками огров, которых я убил.
– Почему? Это твои первые убийства! Они важны.
Прежде чем Джонс успел ответить, шар света над ними погас и исчез с громким хлопком. Джонс собрался с духом. Оказалось, что в темноте легче сказать девочке то, что он хотел.
– Можешь пойти ко мне домой, если хочешь, – сказал он. – Хотя бы до того времени, пока не придумаешь, что делать дальше.
– Я была бы рада, – быстро ответила девочка. – Правда. Если ты уверен, конечно.
– Да. Я уверен.
Как только их глаза привыкли к лунному свету, оба обнаружили, что улыбались друг другу.
– Кстати, я Руби.
Джонс улыбнулся, лопнув масляный пузырь ботинком. Мэйтланд ушёл навсегда.
– Нечего тут оставаться, – сказал он, показав связку ключей. – Я поведу машину.
Фургон марки «Фольксваген» цвета зелёный электрик представлял собой модель Т 2 производства 1979 года. Мэйтланд со всей возможной тщательностью отремонтировал машину, купленную у старого Опустошителя, который много лет ею не пользовался. Джонс помогал мастеру изо всех сил, смазывая и соединяя внутренности, заставлявшие транспортное средство работать. Мальчик знал о двигателях куда больше своих ровесников. Он мог вытащить и прочистить свечи зажигания, приладить патрубки и проверить их давление. Мэйтланд даже научил его чистить цилиндрические детали: сначала вытащить их, а потом соскрести нагар с головок.
Салон фургона был переделан специально под их потребности. Тут была газовая плита с четырьмя конфорками и духовкой, белый складной стол и множество шкафчиков для хранения. Были даже раковина и металлическая сушилка. Когда стол складывали, двойные сиденья с обеих сторон выдвигались, образуя постель для Мэйтланда. Джонс спал на тонком матрасе, уложенном поперёк передних сидений, обычно свернувшись в клубок, словно кот, после долгого дня. В случае назначения на определённый участок или длительной охоты этот фургон становился для них домом.