Руби почувствовала, как её дёрнули за руку. Она убрала ладони от ушей, впустив обратно грохот двигателя фургона. Джонс бросал взгляд то на дорогу, то на неё, то опять на дорогу.
– Ты в порядке? – спросил он с искренней заботой.
– Всё нормально. Я просто так делаю, чтобы отгородиться от мира. – Она жевала жвачку и улыбалась. Но вопрос словно рикошетом вернулся к ней. – Когда мне нужен тайм-аут.
Джонс на мгновение задумался и кивнул. Он никогда не слышал про тайм-аут, но точно понимал, что она имела в виду. Он снова на неё взглянул:
– Как ты можешь есть и не глотать?
– Только не говори, что ты никогда не пробовал жвачку!
Когда Джонс покачал головой, Руби порылась в кармане и распаковала ещё одну пластинку. Удерживая руль обеими руками, Джонс раскрыл рот, словно птенец, и Руби сунула туда жвачку.
– Жуй, – посоветовала Руби, – и не глотай.
Они сидели в тишине, жуя, словно коровы, пока тишину не нарушил приглушённый голос:
– Вытащи меня осюда.
Руби изогнулась на сиденье и извлекла револьвер из кармана пальто Джонса, которое всё ещё было на ней.
– Джонс! – прошипел он. – Нам надо поговорить.
– О чём? – спросил мальчик, не переставая жевать.
– О том, что будет дальше, само собой.
– Не сейчас. Время неподходящее, – ответил Джонс, и револьвер проворчал что-то себе под нос.
Руби никогда раньше не держала в руках оружие и сейчас не была уверена, что ей нравилось это ощущение. Его ворчание тоже особо к себе не располагало. Так что она осторожно поместила его на приборную панель дулом от себя.
– Почему ты не мог его взять? – спросила она, взглянув на Джонса.
Револьвер рассмеялся и ответил за мальчика:
– Мэйтланд наложил на меня заклинание. Если Джонс хоть пальцем меня тронет, я выстрелю в него перцовым спреем. Конечно, Мэйтланд никогда ему об этом и не рассказывал, так что глупый мальчишка получил своё, как только любопытство одержало верх.
– Я был маленький, – пояснил Джонс для Руби. – Просто хотел почувствовать, каково это – держать револьвер.
– Чему тебя всегда учил Мэйтланд, мальчик мой? – усмехнулся револьвер.
– Что доверие – фундамент истинной дружбы, – ответил Джонс, словно читая вслух на уроке. – Особенно для мастера и его ученика, ведь они должны полагаться друг на друга в Пустынных землях.
– И из-за этого заклинания ты можешь говорить? – спросила Руби револьвер.
– Из-за этого заклинания он много чего может, – ответил Джонс. – Например, стрелять любыми пулями в любое необходимое время.
– И как накладывают заклинания?
– С помощью магии, разумеется, – отрезал револьвер. – Как ещё, по-твоему, Опустошители выживают, когда охотятся за существами? Они умеют пользоваться магией. Это их величайшая тайна. Как только ученик проходит инициацию, ему передают магический дар, и он может учиться его использовать – заклинания, чары… всё, что нужно. Так ведь, Джонс?