В гостиной Гриффиндора, как нарочно, собиралась толпа, даже девчонки-второкурсницы заинтересовались. Сочувственно смотрела только Джинни. Какое их дело, в конце-то концов?
— И кто он? Красавчик Тео Нотт?
— Это Малфой?
От последнего предположения Гермиона на секунду впала в ступор, и девицы было возликовали.
Ее искреннее удивление сначала было принято за попытку обмана, но потом… ей вдруг стало забавно, она рассмеялась, тогда-то «подружки» и поняли, что промахнулись. Но сдаваться они не собирались.
— Клянусь, я точно знаю, как определить, кто ей нравится!
От такого заявления Патил у Гермионы едва волосы дыбом не встали.
— Заклинание?
— Что-то в этом роде. Грейнджер, давай руку!
— Пока ты не объяснишь, что к чему, не собираюсь ничего делать, — Гермиона спрятала руки за спину. — С какой стати?!
— Ничего особенного, просто пульс посчитаю! А вы, девочки, называйте имена! На котором сердечко зачастит — к тому наша зау… э-э, умница и неравнодушна!
— Ух ты!
Гермиона лихорадочно соображала, как будет спасаться.
Сердце ухнуло вниз. Она недаром использовала Маховик времени в том числе для изучения общеобразовательных предметов, чтобы получить школьный аттестат экстерном. Ну, на всякий случай. Родители ей весьма убедительно показали, что не стоит оставаться в неведении, даже если ты — волшебница, и базовые знания разных наук могут оказаться необходимыми. И об изменении сердцебиения у взволнованного человека ей, конечно, было известно — биологию она читала вместо художественной литературы с большим удовольствием.
«Вот сейчас как скажет кто-нибудь «Снейп», так и погорю… да я же сквозь пол провалюсь», — подумала она, сердечко заколотилось… Но ничье имя пока не было произнесено, ее просто держали за запястья, стараясь нащупать пульс.
«Специалистки…» — фыркнула она про себя, но благоразумно промолчала.
Зато она придумала, что делать, и скрыла хитрую искорку под пушистыми ресницами. Она уже чувствовала, как частит ее сердечко. «Вот пусть так и останется», — подумала она, прочно закрепляя в воображении летящий силуэт в развевающейся мантии, и потупила глаза, мол, сдаюсь…
— Скажите, какая скромница, — прокомментировала Лаванда. — Теодор Нотт?
— Скажи еще «Грегори Гойл», — хихикнула Гермиона и подняла глаза. Вот еще, будет она смущаться всяких тут!
— Блейз Забини?
— Драко Малфой?
— Девочки, назовите еще старшекурсников, мы же все время кого-то из них в подземельях встречаем!
Самого старшего слизеринца, к счастью, никто так и не упомянул. К счастью, потому что, хоть образ таинственного (почему-то в последнее время она воспринимала его именно таким) профессора Гермиона и держала в голове, ее сердцебиение постепенно успокаивалось. Ну да, простая физиология: вызванная переживаниями тахикардия у здоровых людей долго не продолжается.