Через полчаса обоим было уже весьма и весьма хорошо и тепло.
— Ты бы видел ее, — горячо шептал Барти Крауч своему визави, напрочь забыв, что перед ним — тот самый аврор, благодаря чьей боевой группе его самого упекли в Азкабан.
— А я бы и посмотрел! — заявил Грюм неожиданно для самого себя и в ответ получил еще более неожиданное:
— А и посмотри! Тогда ты точно все поймешь!
— Ты меня в карман посадишь или свою красавицу ко мне в сундук пригласишь?
Но пьяного в хогсмидовскую дрезинушку Барти было не остановить.
— Завтра у меня первый и второй курсы, всего две пары, ты справишься!
У Грюма чуть протез не выкатился.
— Ты соображаешь, что говоришь?!
— Ты должен ее увидеть!
— Идиот! А если я закрою тебя тут и дальше буду… если сдам тебя?
Крауч безнадежно-пьяно махнул рукой.
— Поцелуют меня… в последний раз. Я даже думать о такой девушке не засу… не зас… пр-рава не имею.
— Дурень. Ох, дурень… Антипохмельное у тебя есть?
— Не… надо того… к Сы… Сынейпу…
Грюм скривился. Зельевар, который всегда был себе на уме, никогда не вызывал у него доверия.
— Ты что?! Ты… нет, Сы-нейп — это чел-лоек. Хороший. Он…
И Грюм узнал еще много чего о «Сынейпе», причем начиная со студенчества. Странно, когда Барти вспоминал какую-то историю, то мог говорить нормально и складно. Грюм подумал немного, вскрыл коробочку с какими-то капсулами, которую непонятно откуда извлек, и проглотил одну. А вторую протянул Барти.
— Эт-та что?
— Отрезвин. Разработка тайнюков. Жри давай, головой думать надо, а в ней сейчас кое-что лишнее плещется. Мешает.
— Алк-каголь! — открыл ему истину Барти.
— Мол-лодец, — Грюм впечатал тому прямо в рот ампулу и нажал куда-то под нижней челюстью. Барти дернул кадыком, проглотив, и уставился на Грюма мутными, немного расфокусированными глазами.
И через пару минут потрясенно смотрел на него…
— Что я тут наговорил?!..
— Не в себе был, — ухмыльнулся Грюм. — Я отвечаю.
— А…
— Думать давай дальше, что делать будем.
— Л-лорд…
— Веришь Альбусу?
— Директору? Ну… да, конечно. А как иначе?
Шлеп, — тяжелая рука Аластора Грюма встретилась с его же лицом. — Барти, ты вот школу закончил лучше всех, в преступной группировке аж год подвизался, в Азкабане отсидел, потом дома под замком и все еще… в сказки веришь?
— Я не знаю, — прошептал тот. — Кому-то ведь надо верить…
— Пацаном был, пацаном остался, — сплюнул Аластор. — Что ж теперь делать-то с тобой?
Барти снова впился взглядом в его лицо, а потом осторожно протянул руку и… погладил самый здоровенный рубец.
— Ей это понравилось, — вдруг прошептал он. — Твоя рожа. Не моя…