— Говорят, что герцог назначил свою сестру регентом герцогства на время своего отсутствия, — девушка грела в руках кружку и смотрела в неё задумчиво, словно хотела там что-то узнать, — С ней остаётся только гвардия, первый егерский и мы.
— Нет, точно, надо вас всех из поваров и швей в разведчики перевести, — улыбнулся Ковин.
Он забрал у неё кружку и взял её руки, оказавшиеся совсем холодными, в свои.
— Ого, ты, кажется, совсем замёрзла. Так, у ну-ка пошли в комнату.
Вдова, сдающая им эту комнату с отдельным, со двора, входом, заботилась и о постоянной замене им постельного белья, которое её старая рабыня перестилала каждый день.
— Знаешь, а я ведь ни копейки денег из призовых и трофейных не потратила, — говорила Агленда, прижимаясь к нему после бурных ласк, — Я понимаю, что ты и я….в общем, я хочу когда-нибудь купить себе такой же домик. И чтобы ты иногда, хотя бы, приходил ко мне в гости. Только, через пятнадцать лет, я ведь буду уже старая, — вздохнула она, — Тридцать три года! Нет, я, наверное, не доживу…
— Глупая, — он поцеловал её в макушку, — Мы вместе купим дом. И гораздо больше, чем этот. Но, я думаю, попозже. И заживём старичками.
Герцог Олег ре, Сфорц пообещал, а его обещаниям уже все привыкли верить безоговорочно, что отслужившие пятнадцать лет в его армии, могут выйти в отставку, получив небольшое пособие и большую протекцию при назначении на должность в комендантскую стражу или в получении участка пахотной земли. И чем больше будет срок службы, тем больше будут размер выходного пособия и выделяемого земельного надела.
— Если ты, к тому времени, не найдёшь себе другую, — грустно сказала Агленда, — Более достойную такого блестящего офицера и любимчика самой графини Ули ри, Шотел.
Видимо, девушка хотела подшутить, но шутка у неё получилась не вполне удачной.
— Хоть ты-то не повторяй этих глупостей, — осерчал Ковин на свою подругу, — Сама подумай, кто я и кто она. И, вообще, давай на эту тему больше не шути.
— Извини, Ковин, — повинилась Агленда, — Больше не буду. Просто, я же помню, как ты раньше относился к благородным, а сейчас ты за сестру герцога и в огонь, и в воду.
Подруга была права, когда говорила об его отношении к благородным. И, во-многом, это отношение мало изменилось, особенно, когда он видел таких, как граф ри, Зенд, представлявшего королевскую власть при их баталии.
Но, за время его службы, в нём что-то, всё же, поменялось. Он понял, что благородные — такие же разные, как и простолюдины, и относиться к ним всем одинаково, просто глупо. К тому же, большинство офицеров, его новых товарищей и даже подчинённых, были из бдагородных, пусть и невладетельных.