Глава вторая, в которой Птицын общается с красивой, но весьма неприятной особой, а потом получает распоряжение, от которого ему становится не по себе
Когда Птицын в сопровождении участкового на дребезжащем мотоцикле подъехал к серому зданию Управления, расположенному на перекрёстке Рыльской и Управленческого тупика, в коляске по правую руку от него сидела ярко накрашенная девица в сиреневом пальто с лисьим воротником и в изящной бархатной шапочке. После того, как Птицын ввалился в её маленькое жилище, Лыскина только и твердила, что ничего не знает, а вещи, найденные у неё Птицыным, — не краденые. Ей подарил их знакомый — майор авиации, который на днях убыл на передовую.
По дороге в Управление Лера Валерьевна намного поутихла. Она сидела молча и только зло шипела и косилась то на участкового, то на скрипящего зубами Птицына. Сейчас же, добравшись до места и увидев вокруг народ, способный понять её возмущение, снова принялась голосить.
— Веди её в дежурку, старлей, — сказал Птицын участковому, пропуская женские крики через себя, как через сито.
— Оформлять по подозрению в хранении краденого? — спокойно уточнил участковый.
— Пока да, но… думаю, скоро мы этой барышне ещё статей прибавим.
Он одарил Лыскину улыбкой, от которой у той на пару мгновений свело язык.
— Да как вы смеете?! Всё, что вы у меня нашли, куплено на честно заработанные. Часть вещей — это подарки, я же вам уже сто раз это говорила, — очухавшись, снова разоралась подруга Кастета.
— Когда протокол составим, её куда? — всё так же равнодушно спросил участковый. — К вам в кабинет?
— Да на кой она мне? Пусть в «обезьяннике» сидит, — выдохнул Птицын. — У меня от её визгу уже голова болит. Вот когда охрипнет и орать не сможет — тогда, глядишь, я её к себе и приглашу… На душевную, так сказать, беседу. А пока нет… Цацки, что у неё нашлись, — краденые, понятые протокол изъятия подписали…
— Да как вы… да как вы смеете?! Не было никаких понятых! Этот ввалился ко мне, — Лыскина ухватила участкового за рукав, — стал угрожать, вопросики свои мусорские задавать, рожа ментовская! Да я тебя за это… Беспредел!
— Напрасно вы так, Лера Валерьевна. За оскорбление сотрудника вам ещё дополнительно кое-что приписать можно, и за сопротивление… А протокол обыска — вот он. — Птицын помахал перед лицом девицы помятым листком. — Здесь и перечень краденого, и подписи понятых. На пятерик, думаю, потянет.