– Александр Павлович, ко мне вчера пришел наш математик, профессор Троицкий и принес ваш труд. Я, конечно, в нем понял немногое, но одно я понял точно – вы человек буквально энциклопедических знаний, и для нас будет большая честь, если вы защитите диссертацию в стенах Академии. Как сказал Иван Михайлович, а он в математике разбирается хорошо, я бы сказал, лучше, чем профессура петербургского Университета, поскольку они приглашают его и оппонентом и в качестве арбитра в научных спорах, это новое слово в математической статистике. Естественно, мы пригласим сильных математиков в качестве оппонентов, предварительно послав им ваш труд. Я уже дал команду отпечатать в нашей типографии два десятка экземпляров, так что все желающие могут с ним ознакомиться. Вы сможете защищаться с вашей рукой в гипсе?
– Уважаемый Виктор Васильевич! – спасибо за заботу, поблагодарил я Начальника Академии. – У меня появилось желание написать труд по медицинской статистике, когда на совещании с фтизиатрами, я увидел что они ничего в ней не понимают. А что касается того, смогу ли я защищаться, то если бы мне пришлось драться холодным или огнестрельным оружием, я бы еще подумал, но ведь это будет интеллектуальный поединок, а с головой у меня вроде все в порядке.
Также я попросил Пашутина разрешить мне съездить на службу, поскольку прошло уже почти четыре недели, а ко мне никто не приходил и никаких вестей не подавал. Я же исполняю обязанности начальника отдела, поэтому мне надо увидеться с генералом Обручевым и попросить о передаче дел, так как я понял, что мое лечение здесь продлиться еще минимум два месяца.
Швы мне давно затянули и опасности инфицирования операционной раны нет, тем более, шов регулярно присыпают моим СЦ.
– Хорошо, передайте начальнику отделения, что я разрешил вам съездить в Штаб, но не более чем на два часа. Это и так нарушение режима, но я иду на это, зная, что вы ответственный и дисциплинированный человек.
На следующий день мне помогли одеть сюртук, у которого по этому случаю окончательно отрезали рукав и распороли шов вниз, так, чтобы гипсовая конструкция свободно туда проходила. Сюртук и брюки мне почистили, фуражка при падении не пострадала, на штиблеты служитель навел глянец, за что получил двугривенный. И вот я у дверей своего кабинета, открываю и вижу, что в комнате появились еще два стола, за которыми, скрючившись над стопками бумаг, сидят два чиновника, которые даже не подняли на меня головы. Мои книги из шкафа вынуты и лежат на полу, а шкаф забит канцелярскими папками.