— Гоша, ты с соседским котом разговаривал по поводу путешествия в другой мир? — застал я домового, устроившегося в кресле около телевизора, за просмотром футбольного матча.
— Разговаривал, — не отводя взгляда от экрана, коротко бросил миньон, — Он согласен, но за два фунфырика валерьянки.
— С кем я живу. Домовой «Дошираком» закидывается, соседский кот валерьянку синячит. Кто хоть играет-то? — подошёл я поближе к телеприёмнику, и через Гошино плечо посмотрел на экран. Интересно, что он там смотрит — не видно же ни черта. Слышно только, как комментатор кричит.
— Киевское «Динамо» с московским «Спартаком», — не отрываясь от зрелища, ответил мелкий, — Пока ноль-ноль.
— И какой интерес смотреть, если ты можешь результат любого матча в интернете узнать?
— Как бы не так, — проворчал Гоша, — Ты всю турнирную таблицу изменил, когда ташкентский «Пахтакор» спас. Даже в этом матче изменения видны. В другой истории на восемнадцатой минуте спартаковцы гол забили с углового, а тут, — кивнул домовой в сторону телевизора, — Уже первый тайм заканчивается, а счёт пока ещё не размочили.
— Ну, раз такое дело, то в перерыв сбегай за котом. Тащи его сразу на кухню — мы там стартовую площадку организуем. Наш местный Байконур. А я пока туда ноутбук перенесу и с Борисычем связь налажу.
Не думал я, что предотвращённая авиакатастрофа так быстро аукнется. Я по сути всего лишь маленький камушек в омут истории кинул, а уже круги по воде пошли.
— Ты бухать собираешься? — увидел я на экране нехитрую закуску в тарелке и непочатый «мерзавчик» водки, что стояли перед Борисычем, — Что за праздник отмечаем? Может мне лучше в следующий раз с тобой связаться?
— Да какой там праздник, — махнул ладонью батя, — Годовщина сегодня. Пять лет, как родителей похоронил. Днём удалось на кладбище заскочить на несколько минут, но сам понимаешь — за рулем. Вот, решил вечером помянуть.
— А чего один-то поминаешь? — сглотнул я тяжёлый сгусток.
Да уж, неловко вышло. Дни смерти своих предков я знаю, как «Отче наш», а вот о разнице в два месяца забыл. Это здесь, где я сейчас нахожусь, сентябрь, а батя уже в ноябре живёт. Бабушка с дедушкой как раз после ноябрьских и померли с разницей в несколько дней, но со временем эти дни сложились в один.
— Так, а кого звать-то? — тяжело вздохнул отец, — Небось, и в живых-то никого не осталось, кто родителей помнил. Всё-таки сорок пять лет прошло. А ты молодец. Хороший памятник моим справил. Спасибо.
— Бабушке с дедушкой ты сам памятник сладил, — поправил я Борисыча, — Впрочем, как и моей маме. Я только тебе поставил.