— Вот что делают угрызения совести! — смеялся Пеликен.
Он был уже не тот лихой парень, что когда-то первым бросался исполнять пожелания юной царицы. Он заматерел и отяжелел, перестал носить белые безрукавки и отрастил узкую бородку, придавшую его лицу солидность. Но его смех был все так же заразителен, и шутки все так же метки, когда он шел рядом с Евгенией, комментируя каждое ее действие и передразнивая встречавшихся придворных и челядинов.
— Я так закрутилась, что совсем забыла о замке, а ведь он — моя первая обязанность, — сокрушалась Евгения. — Ты погляди только, на складе целых двадцать полок пусты, а по документам на них должна быть плитка! Боюсь представить, что меня ждет, если зайти в винные подвалы, — там поди половины старых бочек нет!
— Конечно, нет. Махмели распорядился отправить две бочки в Готанор.
— Что ты говоришь! А почему я не знаю об этом?
— Госпожа моя, на что тебе эти бочки? Тебе ли вести учет такой мелочи?
— Я прекрасно помню, что год назад в подвале оставалось всего три бочонка с коньяком, да и тот всего семилетней выдержки. Махмели тогда клялся, что на днях должны подвезти несколько фургонов с алкоголем. Давай-ка интереса ради сходим и проверим…
— Ну уж нет, — Пеликен решительно потянул ее за юбку. — Ты так напугала бедного распорядителя, что он сегодня же разберется со всеми пробелами в документации. Пойдем лучше накричим на конюших.
Они обошли все конюшни. Евгения прокатилась на своем Ланселоте. Умный белый конь потряхивал гривой и высоко поднимал копыта, гордясь всадницей.
И вот она, облокотившись на каменный парапет, смотрит вдаль. Стоит раннее лето 2758 года, трава и листья еще молоды и светлы, а воздух настолько прозрачен, что она может различить орла, парящего чуть ли не в тсане над землей. Она протянула руку, позвала его, и он камнем ринулся вниз, расправил, тормозя, крылья в нескольких десятках метров над башней и сел рядом, уставив на нее желтые глаза. Многие не выносят безжалостного взгляда хищных птиц и зверей, но Евгении нравилось, когда пронзительные зрачки оценивающе смотрели ей в лицо. Крепкие когти орла оставили в старом камне царапины, и крошка осыпалась на скамью.
— Хорошо ли там, наверху? — спросила она. — Быть может, я скоро присоединюсь к тебе.
Орел раскрыл клюв, но не издал ни звука. Потоптавшись на парапете, он снова взмахнул крыльями, обдав Евгению теплой воздушной волной, и взмыл в небо. Она посмотрела вниз, во двор, куда въезжали курьеры с почтой.
Жизнь напоминала бесконечную спираль, что каждый год вращалась по одному и тому же кругу, обрастая при этом все новыми событиями. График ее занятий определился еще много лет назад и с тех пор все усложнялся, на большую спираль накручивалось несколько малых, так что Евгении иногда казалось — за обилием дел она больше не видит ни прошлого, ни будущего. Эвра, исполнявшая при царице роль секретаря, постоянно носила при себе календарь, в котором были отмечены даты всех визитов. Первый месяц года, начинающийся после дня весеннего равноденствия, Евгения проводила в Хадаре, ожидая с границы Халена, а иногда сама отправлялась на берег Фарады, лечила раны воинов, полученные в боях с дикарями, и нередко сама бралась за меч во время их стремительных набегов. В месяце раатсаре она следовала за Ханияром, проводя вместе с ним обряды и участвуя в весенних молениях, а затем гостила у Сериады либо принимала ее в Киаре. Затем занималась больницами, устраивала большие приемы, посещала скачки и разбирала накопившиеся бумаги. Три следующих месяца были расписаны между провинциями, где Евгению ждали дети, педагоги, врачи и больные. Осенью она снова ненадолго возвращалась в замок, а потом повторяла весь маршрут. Она не колеблясь отправлялась в далекие селенья, заходила в нищие хижины, делила с крестьянами скудную похлебку и расспрашивала об их простых бедах. Она любила встречаться с художниками, певцами, композиторами, и с ее легкой руки зимы в Киаре стали насыщены музыкой, пусть даже сама царица бывала в отъезде. По вечерам, окончив труды, Евгения много читала, читала все подряд: отчеты подчиненных, старинные легенды и сказки, великолепные приключенческие романы о подвигах островитян, открывавших земли континента, научные работы. Она успевала и потренироваться с Пеликеном, и поболтать с Алией о юношах и танцах. А жизнь между тем бежала, спешила куда-то, утекала, как песок сквозь пальцы… И нет времени остановиться, вдохнуть полной грудью, задуматься о том, куда же она так спешит, к какой цели стремится?..