Евгении не приходилось бывать в этом городе, но она много раз видела его во сне и сейчас узнавала его благородные очертания.
Среди зеленых полей, где Гетта резко сворачивает на север, ниже того места, где светлые воды нескольких притоков сливаются с ее мутным потоком, стоит Рос-Теора — Золотой город, чьи купола издавна вселяли радость в сердца усталых путников. Это всегда был великий город. Окружающие его стены ослепительно белы и невозможно высоки, его многочисленные воины бесстрашны, и десять ворот его окованы сверкающей бронзой. В этот город мечтают попасть все торговцы мира, поэты и мудрецы спешат на поклон его царю, и нет на свете города прекрасней!
С вершин холмов Рос-Теора кажется огромной и сияющей, покоряя воображение впервые увидевших ее и заставляя видевших прежде восторгаться вновь. Как не изумляться путнику, когда он попадает на речную пристань, где воды не видно из-за множества кораблей, лодок и плотов, или когда его взгляду открывается протянувшийся на много полетов стрелы базар, полный запахов сластей, благовоний, свежих фруктов, кож и рыбы, и конский рынок, где можно купить лошадей, привезенных со всех концов обитаемого мира! Но главное сокровище Рос-Теоры находится чуть дальше, и любой прохожий вызовется сам проводить чужеземца до площади, чтобы со снисходительной улыбкой наблюдать, как у того бессильно отвалится челюсть и распахнутся глаза. В солнечный день на золотые купола города нельзя смотреть, так они сверкают. Но еще ярче сияют купола и шпили Шурнапала — Белого дома, царского дворца. Белоснежные стены окружают его, множество башен выглядывают из-за них, и видны за ними разноцветные крыши волшебных домов.
Горожанин смотрит на Шурнапал с благоговейной гордостью, житель дальней земли спешит пасть ниц перед ним; и никто без разрешения за подписью главного царского распорядителя Бахтира не может попасть во дворец. Поэтому так притягательна его красота — она скры┐вает множество тайн и чудес.
Среди величаво-суровых, чопорно-напыщенных и строгих столичных дворцов — в Иль-Бэре, Киаре, Этаке — дворец Рос-Теоры яркостью своих красок и легкостью нравов завоевал славу наилучшего места для повес и поэтов, для ищущих истину мудрецов и для честолюбцев, жаждущих богатства и почестей. В мире, поклоняющемся царям-воинам, царям-убийцам, Шурнапал был сказкой, казался подобным драгоценному камню, упавшему меж черных булыжников. Сюда стремились и здесь находили покой лучшие поэты, ваятели, философы. Небо милостиво взирало на Рос-Теору. Еще пятьдесят лет назад Матакрус звался страной копий. Но царь Джаваль, повелев уничтожить сцены битв на стенах Большого зала, провозгласил: «Да будет Рос-Теора обителью красоты, ибо в красоте, а не в жестокости правда!» Его слова золотыми буквами внесли в летописи: «Дед мой служил в храме и построил их великое множество; отец мой снискал славу немеркнущую среди стран, держащих копья. Но довольно Рос-Теоре быть столицей смерти и злобы! Ибо там, где они разрушают, красота созидает. Здесь стояли статуи воинов — я поставлю статуи женщин, ибо женщина — прекраснейшее из творений неба и земли. Здесь украшали стены атаками и победами — я украшу их цветами и звездами. Здесь кричали трубы и били барабаны — я сочиню музыку мира и любви. Мы не вечны, и города наши когда-нибудь будут разрушены, но память о Рос-Теоре не умрет. Да будет она городом красоты!»