— Ага, заметил, — скептически хмыкнул я. — Мы убиваем людей и других существ, даже не задумываясь о том, что те испытывают. А потом говорим о высшей цели.
— Я тебя не понимаю, Никита, — Скел снова тяжело вздохнул. — Кто заставляет тебя убивать? Когда я посылал на задание, где надо перерезать кому-то глотку?
— Вы не посылали, но мне приходилось…
— Как и многим другим. Но ты можешь сказать, почему это сделал?
— Не оставалось выбора. Меня хотели убить.
— Тогда почему тебя раздирают противоречивые мысли? Тут как получается, либо они, либо ты, иного не дано. Если оставишь своего врага в живых, то он вернётся и отомстит.
— Как недавно показала практика, смерть тоже не выход, — горько усмехнулся я, вспоминая Леслу. — С того света возвращаются.
— Не совсем верно.
— Что вы имеете в виду.
— Если ты говоришь про бывшую, то не знаю, каким образом её оживили и вернули в наш мир. Тёмная Вселенная — это ведь не мир мёртвых. Да, настоящий ад, но твари, обитающие там, живые, как и мы с тобой. Никогда не бывал в том пространстве, но уверен, что методов по воскрешению у них появляются каждый день. В конце концов, у нас ведь тоже существуют некроманты, поднимающие мертвецов из могил.
Точно, некроманты. В голове возник образ Диларии и момент, когда она подняла труп солдата, чтобы выведать правду об отце Ка. Жуткое зрелище.
— В общем, не знаю, как вернулась Лесла, — продолжал Скел. — А вот об Иторисе могу строить предположения. Мы уже сталкивались с прошлой Кровавой Пятёркой. Тогда нам пришлось туго, но удалось уничтожить их лидера. А по неписаным законом Тёмной Вселенной, убивший занимает место мертвеца. Ведь последний удар нанёс именно мой бывший друг. Вот и получается, что он погиб, но Мироздание каким-то образом отправило его душу в иное измерение, где тот и занял своё место, а потом вернулся сюда, дабы отомстить.
— Вы, правда, в это верите?
— Не знаю, Никита, — честно признался тот и с трудом поднялся на ноги. — Я уже не знаю, чему верить, — подал руку и помог мне встать. — Никогда нельзя быть уверенным на все сто процентов.
— Это усвоил ещё в первые дни, попав в Центральный мир, — произнёс я и тут же простонал от боли, когда опёрся на правую ногу. Только тогда заметил, что на ней появился глубокий порез, но в отличие от Учителя, моя кожа осталась прежней без всякой чёрной чешуи.