Не обращая внимания на огонь вражеских орудий, немцы готовили свои гиганты к выстрелу, который был схож с двумя маленькими вулканами. С грохотом и визгом взмыли в небо два огненных столба, однако долгожданная весть об уничтожении русских орудий запаздывала. Как ни тер свои глаза унтер-офицер Фебель, но он так и не смог доложить, что орудийная башня слетела с погона или взорвалась.
– Вы её взяли в «вилку», господин лейтенант. Ещё один залп, и башня будет уничтожена, – приободрял наблюдатель Хадима, но ещё одного залпа гаубицы дать не сумели. Пока прислуга подготавливала орудия к залпу, батарея попала под накрытие советских гаубиц. В результате этого любитель играть с огнем лейтенант Хадима погиб вместе с четырнадцатью человеками боевого расчета батареи. Остальные были либо ранены, либо получили сильную контузию и не могли выполнять свои обязанности. Вместе с командиром были уничтожены оба орудия. Одно – в результате прямого попадания, другое получило повреждения при падении и затем было добито артиллерией противника.
Нельзя сказать, что и советская сторона не понесли потери в результате этой схватки. Стремясь спасти свои гаубицы, немцы открыли ураганный огонь по предполагаемому месту нахождения батареи старшего лейтенанта Беспятова, который был не меньшим патриотом своей Родины, чем Хадима. Он продолжал вести огонь из своих орудий до тех пор, пока не получил подтверждение от наблюдателя об уничтожении вражеских гаубиц. Только потом он отдал приказ о смене позиции. Потеряв от вражеского огня одно орудие и двенадцать бойцов убитыми и ранеными, батарея Беспятова благополучно сменила свою дислокацию, ибо для этого ей требовалось гораздо меньше сил и времени, чем противнику.
Также понесла потери и сама 365-я батарея. Снаряды гаубиц лейтенанта Хадима если не уничтожили орудийную башню, то полностью заклинили её поворотный механизм, в результате чего орудия майора Александера могли стрелять только в одном направлении.
Знали об этом солдаты 213-го полка полковника Гитцфельда или нет, неизвестно, но едва прозвучал сигнал к атаке, они смело бросились на штурм батареи, покинув свои воронки и окопы. До передних русских траншей им нужно было пробежать чуть больше двадцати пяти метров. Для полных ярости и жажды мщения крепких молодых людей пробежать это расстояние просто ерунда, семечки, но на деле это оказалось трудным делом.
Ещё до начала атаки по воронкам перед батареями, где скапливались немецкие солдаты, нет-нет да и ударяли советские минометы. Их появление в этом месте было неприятным сюрпризом для штурмовых групп, но они терпели. Однако когда немцы пошли в атаку, выяснилось, что минометов у противника довольно много. Они создали плотный фронт огня, который не все штурмовые группы смогли преодолеть без серьезных потерь. В этом состязании металла и плоти немцам очень бы помогли штурмовые орудия, но, к огромному сожалению, их число было ограничено. Понеся существенные потери в предыдущих боях, Манштейн решил приберечь их для взятия фортов «Молотов» и «ГПУ».