– Я любила Джоанну, – сглотнув, хрипло выдавливаю я.
Он грустно улыбается:
– Я знаю, тетя Сара.
Мне становится чуть легче – может быть, он все-таки не считает меня убийцей.
Заперев дверь, я поднимаюсь наверх, в спальню сестры, и выглядываю в окно. Голова Джеймса движется за изгородью – он идет по подъездной дорожке Алана. Остановившись на пороге, смотрит в телефон, потом поднимает взгляд на наш дом. Увидев меня, энергично машет рукой. Я тоже неуверенно поднимаю ладонь, потом отхожу прочь. Меня трясет. Я знаю, что уже совсем скоро в дверь постучат, мои дни на свободе сочтены.
Заявляется Алан с мрачным видом.
– У меня кое-что для вас есть, – говорит он. – Крепитесь.
Я настороженно следую за ним по саду и пролезаю в дыру в изгороди. Утренний морозец пощипывает лицо, но солнышко пригревает по-весеннему, предвещая один из тех дней, когда в воздухе уже пахнет летним теплом.
Компьютер Алана заранее включен, открыта страница сайта LinkedIn. У меня сообщение от Гэри, шафера Роберта. Оно словно удар в лицо.
«Не знаю, кем вы себя возомнили – обращаться ко мне с этим. Вы с вашей несчастной ведьмой-сестрой разрушили жизнь Роба. Он был моим лучшим другом, мне до сих пор его не хватает. Держитесь от меня подальше и никогда больше не пишите мне, или я натравлю на вас своего адвоката».
– Ого… – говорю я, откидываясь на спинку стула.
– Да, не очень любезный ответ, – замечает Алан. – Я даже сомневался, показывать ли вам, но решил, что вы должны знать. Вы с Джо-Джо явно ему не по вкусу. Надо обязательно сказать полиции.
– Он ведь в Африке…
– Ну так он же пилот, верно? Может летать куда угодно.
Я киваю, прикусив губу и пытаясь представить, как поведаю Нур и Роулинсону о новом подозреваемом – двадцать лет не появлявшемся на горизонте летчике, который живет в Найроби. Они и без того считают меня чокнутой.
– Спасибо, Алан, – грустно говорю я.
Агрессивный тон письма только усугубляет мое уныние. Арест неизбежен, с чем я совершенно смирилась. Скорее всего, назначат психиатрическую экспертизу и запрут меня в дурку до конца дней.
Нужно заранее привести свои дела в порядок. Возможно, оставить письмо Джеймсу, где подробно все объяснить. Невыносимо думать, что он решит, будто я могла причинить его матери вред намеренно.
Вернувшись домой, я беру в руки скопившуюся за неделю почту. Конверты пастельных тонов, открытки с цветами и закатами. Подписи от руки: «Невыносимо жаль», «Ее будет не хватать», «Если мы можем чем-то помочь…». Большинство имен и фамилий мне неизвестны. Письма из банка Джоанны, из фитнес-центра. Небольшая стопка официальных извещений для меня – накопилась задолженность сверх лимита на текущем счете. Нужно перевести деньги со сберегательного, однако без телефона или компьютера придется явиться в банк лично.