— Нет, — Джесси выпрямился, и его усталые глаза пробудились свирепостью. — Разговор окончен.
«Значит, поспорим в другой раз». Я выдержала взгляд Джесси.
— Похоже, сегодня ночью ты уютно устраиваешься у меня под боком.
Я отвернулась, чтобы избежать того, что, по моему мнению, было мрачным нахмуренным выражением. Рорк похлопал меня по заднице, пока проходил мимо, и я последовала за его шагами со стонами пола к двери спальни.
— Ши? — я постучала и подождала, пока ее тихие шаги приблизятся.
Дверь открылась полностью, и вид ее здоровой улыбки заставил меня облегченно заулыбаться во весь рот.
Она была как минимум на пять лет моложе меня, едва-едва достигла тридцатилетия, с широким лбом, большим ртом, узким носом и огромными карими глазами. Ее длинные черные волосы немного курчавились по краям, но святой ад, она вообще не походила на нимфу, которую я нашла неделю назад.
Я сняла ремень карабина и поставила его у двери.
— Ты выглядишь изумительно. Даже лучше, чем вчера.
— Ой, брось, — она отмахнулась от моих слов и зашагала к кровати, заваленной одеждой. — Я выгляжу так, будто выползла из полусъеденного трупа.
— Куча шмотья, — Рорк плюхнулся на заваленную кровать. Мышцы его обнаженной груди заиграли от движения, и он сунул руку под голову. — Если ты продолжишь расхаживать в этих секси-штанишках, каждый паренек в Джорджии будет долбиться в дверь, чтобы поиметь твою задницу, — он широко улыбнулся. — Я, блядь, сосредоточиться не могу.
У Ши отвисла челюсть, когда она переглянулась со мной. Затем она расхохоталась.
— Ты все твердишь, что он священник, но подруга, думаю, ты меня дуришь.
— И не говори.
Странно, но если бы он вот так флиртовал с Элейн, я бы ощетинилась всеми сортами недовольства. И хоть Ши флиртовала в ответ, это не было украдкой или всерьез. Что-то в ее искренней улыбке и уверенной натуре успокаивало меня.
— И этот акцент, — она покопалась в горе одежды, и ее смуглая кожа буквально светилась на фоне тесных белых шортиков. Она была абсолютно прекрасна, ее теплые и мягкие как патока глаза бродили взглядом по мускулистой груди Рорка. — Скажи еще что-нибудь.
Его пальцы постучали по рукоятке меча, лежавшего на его бедре.
— Эх, теперь я по твоей милости рву труселя и пылаю как редиска.
Она прикусила свои полные губы зубами, затем покосилась на меня.
— Что он сказал?
— Понятия не имею, — я села на край кровати рядом с ним, подавляя улыбку. — Я не говорю на языке придурков.
— Не болтай чушь, кровоточащая женщина, — он ослепительно улыбнулся мне, явно наслаждаясь вниманием. — Мой акцент превращает тебя в грязную ночную бабочку.